Игорь ПОЛЬ — автор фантастических романов и успешный писатель. Когда-то, лет 15 назад, я знала его как отличного программиста. Тем большим сюрпризом для меня стало известие о том, что Игорь переквалифицировался «из физиков в лирики» — стал автором бестселлеров, за которые соперничали крупные издательства.
Когда, встретившись через много лет, мы начали общаться, выяснилось, что Игорь, помимо всего прочего, одним из первых в Красноярске в середине 1990-х начал заниматься анализом рекламного рынка — разработав собственную технологию задолго до того, как в нашу жизнь вошли модные западные методики.
Вот такой человек, решила я, -— писатель, специалист в области информационных технологий, один из первопроходцев рыночного капитализма в России, — лучше других сможет рассказать читателям о том, как менять жизнь, как начинать новое дело с нуля, как соединить алгебру с гармонией. И оценить, как изменилось за минувшие два десятка лет всё наше общество.
— Когда вы начали писать, это было хобби или сразу такая цель — напечататься?
— Писать я начал исключительно для себя, но так получилось, что мою книгу приняли в печать практически сразу после её окончания. Мне просто крупно повезло.
В то время у меня был небольшой бизнес, я торговал компьютерами, занимался разработкой систем автоматизации, и, в принципе, на жизнь мне хватало. И вот в какое-то мгновение я стал ощущать, что этот бизнес меня «поедает». Просыпаешься, пьёшь кофе, ныряешь с разбегу в эту соковыжималку, а вечером выползаешь оттуда совершенно без сил. Пролетают недели, месяцы, и ты однажды понимаешь, что не чувствуешь никакого морального удовлетворения, никакого удовольствия от жизни... Бизнес просто поедает тебя заживо!
Я чувствовал, что мне чего-то не хватает. Приходил вечером измотанный и перед сном брал почитать какой-нибудь лёгкий фантастический боевик, чтобы отвлечься от действительности... Есть такой писатель, Алекс ОРЛОВ, и вот читаю я однажды и думаю — ну, молодец, такая фантазия… Звездолёты, космос, танки, длинноногие красавицы, всё красиво намешано… И вместе с этим ощущение чего-то ненастоящего, ходульного. Нет смысла в поступках, нет конфликта, нет героев…
— Такие ощущения характерны для искушённого читателя. Вы, наверное, с детства любили читать?
— Да, я много читал. С семи лет бегал в библиотеку и приносил оттуда охапки книг. Читал всё подряд, от классиков до исторической литературы. Я вообще всеяден в этом смысле, хотя фантастику люблю особенно…
Так вот, возникло у меня тогда чувство не то что бы отторжения, а досады какой-то… Это как покупаешь классную вещь, например красивую куртку, издалека она такая эффектная, впечатляющая, а поближе рассмотришь — то шов неровный, то замок плохо застёгивается. И я подумал: вот бы написать боевик,
который оставался бы фантастическим боевиком со всем, что там полагается — лихим сюжетом, приключениями, но при этом люди в нём были бы живыми, и у них была бы достоверная психология, обоснованные поступки, настоящие характеры. Не могут два героя встретиться и ни с того ни с сего начать палить друг в друга из бластеров. Всегда должен быть конфликт, преодоление. В большинстве боевиков, которые я читал, ничего подобного не было. Они были картонными, что ли.
С другой стороны — а это было в 2003-2004 годах — достигло пика моё увлечение историей конфликтов в Юго-Восточной Азии середины прошлого века. Я прочитал тонны документальных и художественных книг на эту тему. Смотрел фильмы известных и не очень режиссёров, перелопатил множество ветеранских сайтов. Прежде всего, меня интересовала война во Вьетнаме. Хотя и Лаос, и Камбоджа, и Корея — тоже. В тот момент я ещё не забыл свою службу в армии и начал понимать, что правительства — коммунисты они или капиталисты — везде одинаковы.
— А где вы служили?
— В дивизии Дзержинского, в Москве. Потом ещё 5 лет отслужил сверхсрочно. А потом окончил институт и всё-таки ушёл из армии, хотя меня всячески пытались оставить. Фактически с какого-то момента я понял, что буду программистом, даже работать после армии устроился на кафедру системотехники в том же институте, где учился.
Это был конец 80-х, информатика внезапно стала модной, появились компьютеры-«персоналки», и программированием многие увлекались не меньше, чем рок-музыкой. Два последних года обучения я уже работал программистом. И защищал диплом не по традиционной экономической теме, а на основе разработанной мною и товарищами по команде информационной системы под названием «Бриз». Защитился на «отлично».
— Творческим людям, похоже, тяжело крутиться в торговом бизнесе. Вот он и «съедал»…
— На 90% бизнес был действительно торговым, но мы выполняли и разработки на заказ. Хотя всё равно, да, такое существование изматывало. И вот, читая очередной боевик, я подумал — а как бы я такую книгу написал? Это было всё равно как читать исходный код программы и тут же видеть его недостатки, когда говоришь себе: вот здесь я бы сделал по-другому, вот это бы убрал вообще, тут добавил бы. И в результате та же программа работала бы быстрее, была более функциональной, имела более удобный интерфейс.
Ведь я же не просто программист, а специалист широкого профиля. Был постановщиком задач, бизнес-аналитиком. Это, на самом деле, непросто — принять заказ и выдать готовый программный комплекс. Ведь что такое программа? Это система автоматизации чего-то, какого-то конкретного бизнес-процесса. Автоматизировать бардак невозможно. Надо сначала обследовать бизнес-процесс, составить его схему, оптимизировать эту схему и только потом по этой оптимизированной схеме ставить задачу и создавать приложение… Поэтому, когда работаешь с заказчиками, тебе приходится становиться и речником, и автобусным перевозчиком, и социальным работником …
Именно таким образом однажды была создана технология анализа рекламного рынка в Красноярске. Я тогда работал в издательском доме «Империум», где выпускалась феноменальная по популярности газета «Комок». И когда такая технология понадобилась компании, мы её создали. Я говорю «мы», потому что без Игоря Ивановича САПОЖКОВА, без его богатого жизненного опыта и острого, ироничного ума технология вряд ли увидела бы свет.
— Получается, деятельность всё-таки была разнообразной?
— Дело не в разнообразии.
В конце концов, что это такое — фантастический боевик? Это либо про шпионов, либо про армию, либо про будущее… В армии я служил и знал её хорошо. Служил, кстати, активно — объездил весь Союз, много чего видел. Что касается будущего — тут всё зависело от фантазии, а с ней у меня всегда всё было в порядке. В общем, однажды вечером я открыл ноутбук и начал писать.
— Но хотя бы какая-то мысль о том, что неплохо бы напечататься, мелькнула при этом?
— Не-е-т! Об этом даже речи не было. Я писал исключительно для себя. Приходил поздно вечером с работы, наскоро ужинал, загружал редактор и до трёх ночи стучал по клавишам…
Когда читаешь чужую книгу, кажется, что писать просто — видишь все недостатки текста, все его достоинства. Но когда начинаешь писать сам, понимаешь, что это довольно тяжело — мучаешься с тем, как выстроить диалог, как перейти от одной части к другой, элементарно — какой знак препинания поставить. Поэтому я «Ангела», свой первый роман, не люблю — я тогда ещё не умел с этим справляться.
В конце 90-х — начале 2000-х было множество переводной беллетристики достаточно невысокого качества, но я даже туда заглядывал, чтобы понять, как всё это устроено… И вот написал я то ли 150, то ли 200 килобайт текста и решил обратиться к своему другу — журналистке и писательнице Наташе ОЛЬХОВОЙ. В один прекрасный день кидаю ей своё творение и говорю: тут такое дело, ты только не смейся, я решил книгу написать. Глянь, в общем, что получается... Она отвечает: о, круто, молодец, конечно, я посмотрю! Почитала и спрашивает: скажи, ты это сам всё написал? Я так оскорбился… Хотя она, конечно, не хотела меня обидеть, просто очень удивилась. Ей показалось, что пишет профессиональный писатель… Хотя сейчас я читаю эту книгу и понимаю — там очень неровный слог, просто какое-то школьное сочинение. И единственное, что там действительно есть — это энергия.
Так вот, Наташа меня очень поддержала. Без её поддержки я, быть может, и не закончил бы всего этого. Она была очень хорошей журналисткой, грамотным человеком. Жаль, что так рано ушла из жизни…
Потом я столкнулся с тем, что, даже если всё поначалу идёт хорошо, однажды ты упираешься в стену. У тебя уже написан приличный кусок, но в какой-то момент он превращается просто в текст, и книги ты дальше не видишь. Думаю, у любого писателя так бывает. В этот момент я снова написал Наташе: я застопорился, посмотри, что не так. Она меня ободрила: да всё у тебя отлично получается! В общем, придала мне очередной импульс. Я стал делать так: напишу несколько глав — ей скидываю, ещё напишу — ещё скидываю. Она мне ничего не подсказывала в плане сюжета, наоборот, подкалывала по-дружески — ну-ну, вот ты как зарылся. И как ты теперь собираешься вылезти?..
— Это была импровизация, или был готовый план?
— «Ангел»? Никакого плана не было. Потом уже были книги, для которых я составлял план, и он, естественно, менялся в процессе написания — герои начинали жить своей жизнью. Хотя и вторую книгу — «Ностальгию» — я писал как дышал. К тому времени я уже уволился, продал компанию. Со мной заключило договор издательство, точнее, сразу два.
— Вы решили посвятить себя писательскому труду?
— Ну, это какое-то странное выражение — «посвятить себя»… Я просто решил стать профессиональным писателем. Я тогда удивлялся: неужели за хобби можно ещё и деньги получать? Это было бы шикарно. Этакая иллюзия абсолютной свободы. К сожалению, эта мечта просуществовала недолго… Когда пишешь, ты отдаёшь что-то из себя, и это «что-то» потом надо пополнять. Неважно чем.
Когда крутишься на работе и общаешься с людьми, наблюдаешь типажи, слушаешь язык — ты же оттуда много чего черпаешь. Тебя обманывают — ты испытываешь эмоции, помогают тебе — другие ощущения. Просто сидеть дома и писать книги для меня оказалось невозможным без подпитки, без внешней энергии.
— Книги давались тяжело?
— Я не смог долго оставаться профессиональным писателем. Потому что это очень высокий темп. Чтобы быть в обойме, нужно выдавать минимум две книги в год. Хотя я выдал шесть книг меньше чем за два года. Но это был порыв, выплеск. Дальше такого темпа без снижения качества я выдержать просто не смог. Сейчас у меня перерыв, и уже довольно продолжительный, но я обязательно вернусь, рано или поздно. А сейчас я просто работаю аккумулятором. Коплю энергию для нового взрыва.
Графика Олега Юдина (И.Поль. Штампованное счастье. Год 2180)
— Именно энергию? Вы как физик рассуждаете о писательском труде.
— В одной из моих книг есть сцена концерта. Я её писал, вообще не вставая, около трёх суток. Отлучался только в туалет и чтобы налить чая. Вообще не спал. Это был какой-то фантастический поток сознания, я очень боялся потерять этот настрой. Писал-писал-писал, закончил главу, дополз до дивана, упал, выключился и спал больше суток. А когда проснулся, было ощущение жуткого похмелья. Голова трещит, тело разламывается от боли… Неделю ходил в таком состоянии. Это чтобы было понятно, как тратится энергия. Она даёт всё. Когда её нет, ты можешь придумывать любые сюжеты, но ничего не получится…
— А как всё же книга попала в издательство?
— Свою первую книгу, как только дописал, я выложил в сеть. Просто переслал в три крупнейших на тот момент сетевых библиотеки, откуда её потом и растащили. Выложил, чтобы посмотреть реакцию читателей. Я потом и остальные выкладывал таким же образом. Были такие сайты Фензин и Альдебаран. Они и сейчас есть, но их купили издательства, и они потеряли своё значение. Но тогда их ежедневно посещали десятки тысяч человек.
Читатели начали присылать письма. И на волне этого позитива я воспрянул духом, сел за компьютер, чтобы подкорректировать явные ляпы, а затем — чем чёрт не шутит? — разослал книгу по издательствам. Одним из этих издательств была «Армада», и там любили печатать начинающих авторов. Ответ пришёл быстро, книгу приняли, но в результате почти детективной истории вышла она не в «Армаде», а в «Эксмо». Я как неопытный автор не сразу въехал в специфику отношений писателя и издателя, тем более российского издателя. Кончилось всё хорошо — мои книги в итоге стали издаваться и в «Армаде», и в «Эксмо».
— Книги расходились хорошо? Оправдали вы надежды издателей?
— Тираж «Ангела-хранителя 320» разошёлся очень быстро, почти мгновенно. Через две недели после выхода книги я получил награду «Бронзовый кадуцей» на Харьковском фестивале фантастики «Звёздный мост»… Награду эту мне передали через несколько лет.
В сентябре вышел «Ангел», а в октябре в «Армаде» выходит мой следующий роман — «Ностальгия». Тут на меня начинает обижаться «Эксмо» — мол, если у тебя была следующая книга, почему ты её нам не отдал, у нас так не делается. Я им говорю: ребята, извините, вот если бы вы со мной договор заключили… «О’кей, — говорят, — давай заключим». Но в то время у меня уже был договор на серию книг с «Армадой». Оптом, так сказать. Книги выходили, и все они хорошо продавались — и «Ностальгия», и «Путешествие идиота», и «Знакомьтесь — Юджин Уэллс, капитан», и «Штампованное счастье. Год 2180». В 2005-07 годах я действительно жил только на доходы от писательства, как и полагается профессиональному писателю.
— И что легче: жить на доход от бизнеса или от книг?
— От книг, конечно. Потому что, во-первых, издательства сразу выплачивали аванс, а потом и потиражные, когда тираж превышал выплаченный аванс. «Ангел», если мне память не изменяет, в тот год допечатывался ещё дважды. Повторюсь, получать деньги за любимое дело — это удовольствие само по себе.
— Получается, вы удачно побыли писателем.
— Что значит побыл? Космонавт, даже если он слетал в космос всего один раз, всё равно остаётся космонавтом. Ну да, сейчас нелёгкие времена, надо выживать, зарабатывать. Я уверен, энергия накопится, придёт нужный настрой, и я снова начну писать. Правда, это будет уже другой Игорь Поль. Более зрелый. Надеюсь, не скучный.
— А что-то изменилось после того, как вы попробовали себя в роли писателя? Как человек вы изменились?
— Конечно. Я почувствовал себя демиургом. Создал несколько собственных вселенных.
— Один из ваших миров, надо сказать, получился довольно брутальным. Мне, например, когда я начала читать «Ностальгию», было не по себе.
— Это действительно тяжёлая книга. Книга-отрезвление для тех, кто любит пострелять на свежем воздухе и кто считает, что война — это такая увлекательная прогулка по экзотическим местам. Не скрою, мне было приятно, когда по силе воздействия некоторые сравнивали меня с ОЛДРИДЖЕМ… У меня есть читатель, который был в горячей точке, и он мне как-то написал: «Знаешь, Игорь, после того как я прочитал «Ностальгию», я посмотрел на себя глазами солдата и очень многое понял. И это перевернуло мой мир». Такие отзывы дорогого стоят.
Неважно, что в романе встречаются какие-то стилистические корявости. Я перед интервью перечитал немного, чтобы освежить память. Меня текст захватил, как и раньше — всё-таки там есть энергия, герой получился.
— Мне показалось, ваша проза кинематографична, по ней можно было бы снять фильм…
— Я к этому отношусь положительно, но в книге повествование идёт через призму восприятия главного героя, и я боюсь, что режиссёры — люди, зачастую не служившие — это восприятие передать не смогут. Останется лишь внешний антураж — грязь, кровь, стрельба...
— Но вот режиссёры фильмов «Взвод» и «Апокалипсис сегодня» это восприятие передали…
— «Апокалипсис», по-моему, очень слабый фильм. Этакий фильм-гипербола, страшилка для комнатных пацифистов. Вот СТОУН, который снял «Взвод» — он где-то приукрасил, где-то смягчил, но снял практически автобиографический фильм. Ведь он служил во Вьетнаме, на огневой базе, и пережил массированную ночную атаку. Это был настоящий ад, и режиссёру удалось передать то, что он видел. Ещё Клинт ИСТВУД — я его уважаю как актёра, но ещё больше как режиссёра. Он снимает очень близко к военной реальности и понимает солдата.
— За последние 20-30 лет цивилизация совершила гигантский скачок в развитии. Позитивно или негативно вы оцениваете достижения IT-технологий и Интернета?
— Жизнь, конечно, изменилась, но как? БРЕДБЕРИ сказал: «Люди — идиоты. Они делали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия.
Бредбери был ярким представителем фантастов 50-60-х, он писал для людей, которые стремились к звёздам. Тогда русские первыми оказались в космосе, американцы первыми высадились на Луне, и люди думали, что всё, через 20 лет мы будем на Марсе. Но… Бредбери оказался прав, полёты к звездам мы променяли на болтовню по телефону. На что сейчас работает индустрия? На бесконечное потребление.
Да, действительно, теперь простенький смартфон по мощности в несколько раз превосходит «PC-шки» начала 80-х. Да, появились базы данных, операционные системы и графический интерфейс. Информатика проникла глубоко во все сферы жизни, и она эту жизнь во многом улучшила. Появились новые отрасли индустрии, бурно развиваются услуги, производство электроники. Но что изменилось в глобальном смысле?
— Появился Интернет с его информацией…
— Здесь тоже не так всё однозначно. Например, в 70-е человек, неугодный властям, мог быть арестован, мог быть объявлен сумасшедшим, ему не давали печататься, затыкали рот. А сейчас? Ничего этого не надо. Сейчас ты выходишь и говоришь: вот я только что видел, как известный политик N пнул старушку. И при этом тебя совершенно необязательно сажать за якобы дискредитацию облика политика, потому что тут же появляются две тысячи статей, в которых убедительно доказывается, что всё наоборот, — это старушка пнула N. Или это N спасал старушку, и они вместе упали с крыши 10 этажа. И человек начинает тонуть в море информации. Твой голос в этом море просто растворяется. Ты перестаёшь понимать, где чёрное, а где белое, где верх, где низ. Способностью выловить крупицу истины из моря полуправды и смещённых акцентов обладают, к сожалению, немногие.
— То есть Интернет, по-вашему, зло?
— Нет, он очень продвинул цивилизацию в плане владения информацией, но, с другой стороны, затруднил возможность найти искомое и часто подсовывает нечто совершенно иное по смыслу и содержанию. Он захлестнул человечество лавиной ненужного.
— Может быть, он просто катализировал всё плохое и всё хорошее? Я говорю о каких-то прикладных вещах. Вот потерялся ребёнок, по Интернету пошла информация, пошли перепосты в соцсетях. Скорость передачи такой информации очень ценна. Или собирают деньги на лечение больного, это теперь можно сделать куда быстрее, чем 15 лет тому назад. Солдаты в армии имеют телефоны, по которым могут звонить домой, и родители не так волнуются…
— Согласен. Возможность быть всегда на связи — огромный шаг. И быстрое распространение нужной информации — тоже хорошо. Но ведь и вредная, компрометирующая информация распространяется с такой же скоростью. Получается, что Интернет во много раз усилил всё то, что есть в человеке хорошего, и одновременно — всё то, что есть в нём плохого.
Вообще, мне доставляет удовольствие читать о современных достижениях, которые делают жизнь проще и комфортнее. Но порой мне всё-таки становится грустно. Грустно оттого, что я согласен с Бредбери. Мы променяли полеты к звёздам на смартфоны.
Елена НИКИТИНСКАЯ