Жизнь без подпорок

— Вероника, ты сама — ответственный человек?

— Да. И с понятием ответственности столкнулась рано: с первого класса что-то организовывала. А когда это делаешь, подключаешь людей, у каждого из которых своя функция. В зависимости от того, как они её выполняют, всё получается или нет. Случалось, что подводили. Тогда и возник такой критерий в работе с людьми, как степень ответственности. И с того момента каждый новый человек, с которым я взаимодействую, сканируется на этот пункт. Постоянно. И нет удивлений или разочарований, я просто всегда готова к тому, что меня подведут. Мне кажется, это обычно, нормально и распространено.

— То есть не доверять человеку — нормально?

— Это не недоверие, а понимание, что человек имеет право подвести, потому что он не такой, как ты, или что он может ошибиться, точно так же, как ты. Я не жду, что меня подведут, просто всегда предусматриваю запасные варианты. А когда человек подтверждает свой уровень ответственности, ты спокойно можешь что-то поручить, отвернуться и быть абсолютно уверенной в том, что всё будет как надо.

— Тогда что такое ответственность?

— Это ситуация, которая приводит к результату. Вот у тебя есть желание, ты выстраиваешь цель, для её достижения привлекаешь людей, планируешь ряд действий. И у тебя есть представление о том, насколько хорош должен быть результат. Ты прилагаешь силы и время, чтобы всё хорошо получилось. И либо получаешь нужный результат. Либо, если не можешь достичь цели, ищешь другие методы.

— А если речь идёт о ребёнке?

— Тут, скорее, на что ребенок готов, чтобы достичь цели. А следующий уровень — понимание хвоста последствий. И вот чем отличаются современные дети, так это отсутствием этого понимания. Ответственность за последствия рухнула первой.

— Когда?

— Не могу сказать когда, могу лишь предположить из-за чего. Вот как человек идёт к цели? Он понимает: я — кто-то, человек, что-то значащий, значит, я могу. Если я чего-то захотел, могу добиться. То есть цепочка такая: хочу — планирую действие — совершаю — оцениваю себя по результату. С взрослением после совершения действия возникают последствия. И человек либо умеет
видеть их как результат своих действий и соответственно как их часть, либо говорит, что это — случайность. Если он предпочитает второй вариант, то просто не может просчитать их заранее.

Мне кажется, у сегодняшних детей второй вариант превалирует. И связано это в первую очередь с чрезмерной родительской опекой. Раньше ребёнок был предоставлен сам себе, и у него была свобода, а свобода и ответственность не существуют друг без друга. Сегодня ребёнку выстраивается программа, согласно которой он должен двигаться. Или из-за страха за его безопасность его ограждают от мира. В обоих случаях — во имя ребёнка. У моего поколения яркая часть детства — улица. Наши мамы выходили на работу, когда ребёнку исполнялся месяц. И пропадали потом на работе. Кто присматривал в это время за ребёнком — вопрос десятый.

— А твои родители чем занимались?

— Мама работала сначала первым проректором КГУ, потом деканом
физического факультета там же. Папа был главным конструктором телевизорного завода.

— Довольно известные в Красноярске люди.

— Да, и позже фамилия тяготила, хотелось понять, что я представляю собой без ореола родительских достижений. Проблема ещё в аспирантуре решилась с замужеством.

Родители были увлечены своей работой, поэтому дома их практически не было. Но это была распространённая ситуация.

Второй фактор, приведший к краху ответственности за последствия своих поступков — информационная среда в сегодняшнем понимании.

Я не верю, что панический страх за своих детей у современных родителей связан с тем, что мир стал действительно более опасным. Дочь подросла, и я поговорила с ней, перечислила, что было со мной, спросила, случалось ли подобное с ней: нападение в парке, эксгибиционисты, настоятельные зазывания взрослыми дядями в подъезд, чтобы посмотреть щеночка или яблочком угоститься и т.д. В моём детстве такого было достаточно. Но ребёнком я понимала, что происходит, как и все мои ровесники. В своей среде мы друг друга предупреждали о такого рода опасностях, никому и в голову не приходило рассказывать об этом родителям. И естественно, по ТВ никто никогда об этом не говорил. И хулиганьё, и драки двор на двор — всё это было. Нас никто не ограничивал, и родители об этом не знали. Эти задачи мы решали сами. И ни с кем ничего непоправимого не случилось.

Мир всегда был нестерилен в смысле опасности: бегали по гаражам, жевали вар, это было нормой. И я сейчас понимаю, почему это было нужно и важно: сталкиваясь с трудностями, ты с маленького возраста учишься их преодолевать, для тебя это не шок, а маленькие уроки. Когда ребёнок сталкивается с задачей, он получает две вещи: опыт собственного поведения в таких ситуациях и всё более реальный мир. Приходит осознание личной ответственности: в одних ситуациях ты накосячил, потому что именно ты сделал выбор, поступил так. В других ты молодец, и снова именно ты. А если ты совершал поступок, то ты же получал и последствие. Не выучил урок — двойка. Двойка — ремень. Нормальная причинно-следственная связь.

Сейчас мир жёстко изменился по этим двум пунктам. Испуганные родители делают мир ребёнка стерильным, и это страшно. У меня оба ребёнка с первого класса ездили сами из спального района на автобусах в центр города, с шести лет сами переходили дорогу.

— Как давно это было?

— Младшей сейчас 20 лет. Волна родительской паранойи началась уже в её детстве, и моя дочь точно была свободнее большинства ровесников. Сейчас даже не все десятилетние передвигаются по городу без сопровождения взрослых.

— С чем это связано?

— С развитием радио, ТВ, Интернета, информационной среды в целом. С 90-х же начали любые происшествия раздувать до неимоверного масштаба. И становилось всё страшнее: если разбился самолёт, значит, разобьются все самолёты; если кого-то изнасиловали, значит… У нас не было опыта работы с такими объёмами информации, и мы в ней тонули.

Плюс вместе с трёхлетним декретным отпуском появилось поколение родителей, которые много чего начитались и стали считать смыслом жизни правильное воздействие на своих детей. Хорошим родителем стал тот, кто много заботился о ребёнке. А любая забота — в значительной мере ограничение свободы. Я знаю всего двух мам, которые заботились о ребёнке, не мешая ему. Это особый талант, я им тоже не обладаю, поэтому всегда заставляла себя закрывать дверь в детскую и оставлять детей в их личном пространстве.

Непонятно, что большее зло — гиперзаботливые родители или информационная среда. Но они друг другу сильно помогли и подпитали. И вдруг появились дети, которые отвергали и самостоятельность, и ответственность. Я это наблюдала как вузовский преподаватель: этот курс ещё обычный, а следующий — уже совсем другие дети.

— Что ты читала?

— Философию образования, психологию профессиональной деятельности, основы педагогики на инженерно-педагогическом факультете Политехнического института. Мы готовили будущих преподавателей инженерных дисциплин. Курс сложный, поэтому приходилось изобретать тренинги, хитрые задания. Условия, в которые я ставила студентов, всегда были трудными. Поэтому и ко мне было особенное отношение: восхищённое, ненавистное, осторожное.

Так вот однажды поняла, что новый набор отличается. Другая реакция на мои занятия, другое восприятие. Голову ломала долго, а ответ пришёл неожиданно. Задаю вопрос — ты в школе сам домашние задания делал? Нет, говорит, у меня бабушка была. Я давай народ опрашивать, и те, кто не мог выполнить мои задания, все готовили домашку не сами.

Всё, что происходит с ребёнком, так или иначе его формирует. Естественные трудности ребёнка учат, тренируют его умения мыслить, действовать, чувствовать, понимать. У маленьких детей задачки маленькие, потом усложняются последовательно, и к взрослому возрасту он уже что-то может. Значит, будет достигать своих целей, потому что понимает, как всё устроено. Снова цепочка: хочет — есть опыт — может — выполняет действие — опыт причинно-следственных связей — предположение о последствиях и корректировка действий. Естественная жизнь так и устроена, она так и воспитывает человека, если ей не мешать.

А сейчас дети попали в ситуацию, когда им обрезали естественные пути. И даже если они понимают свои проблемы, им часто не хватает смелости, сноровки, сообразительности. Наверное, это восполняемые вещи. Если, например, отправить человека на необитаемый остров…

— А если бы у тебя сейчас был шестилетний ребёнок, ты бы его отправила одного на автобусе в центр города?

— Это зависит от ребёнка. Точно бы предварительно поставила его в разные ситуации и посмотрела, как он себя ведёт.

— Как можно ребёнка протестировать на самостоятельность и ответственность?

— Например, предложить ему самостоятельно испечь печенье. Понятно, что перед этим вы пекли печенье вместе, а теперь он должен это сделать сам. В процессе он что-то не найдёт, что-то прольёт, не туда включит и т.д. И либо он будет непрерывно вопить «помоги!», «всё пропало!», «не могу — не получается!», либо доделает до конца.

Самостоятельность — признак того, что человек, встретившись с проблемой, способен осознать её как задачу и разными способами решить. То есть ответственно достичь результата.

— Так можно и безответственно этого результата достичь.

— Можно, из серии «повезло», это другая история. А ответственность — это я совершил действие и понимаю: то, что получилось, — результат моих усилий. Недавно в программе «Классный час» на радио «Свобода» услышала интересное мнение о двух разных типах восприятия ответственности.

И сразу понятно, почему значительная часть наших людей боится ответственности — никто ведь не хочет быть виноватым. Мои представления об ответственности в первую очередь связаны с работой в команде, и я всё чаще вижу, что человек, чтобы не брать ответственность, скорее вообще откажется что-то сделать. Молодые ребята сейчас так говорят: если ты что-то делаешь вместе со мной, я буду помогать. Но сам делать не стану. Потому что за результат отвечает тот, кто делает, а не тот, кто помогает. Если нет ответственности, то мотив один — только удовольствие от процесса. Как только оно заканчивается, человек с чистым сердцем уходит искать следующее удовольствие.

— Но это же больше вопрос мотивации.

— Всё, что делает человек, вопрос мотивации. Я же физик, для меня любое движение — внутренняя сила — вопрос мотивации.

— Получается, у тебя ответственность одна не ходит, она всегда связана с доверием, мотивацией, свободой, самостоятельностью.

— А ещё — со способностью понимать, что происходит, и соотнесением собственных сил и времени, необходимыми для выполнения поставленной задачи. Часто с этим сталкиваемся в «Твори-Горе»: ребёнок придумывает проект, очень хочет его сделать и уверен, что может, но абсолютно не представляет, какой объём работы нужно выполнить, сколько усилий потратить. Соотнести, какие процессы у него параллельно идут. И вместе с практическими навыками анимации, фотографии или журналистики ребёнок у нас учится целеполаганию, работе в команде, верной оценке собственных ресурсов, той самой ответственности.

— Разве в школе этому не учат?

— Я считаю, детей нужно учить на максимуме их возможностей, ставить задачи, которые чуть-чуть больше, чем они на данный момент могут, и следить, чтобы они честно их выполняли. В школе, к сожалению, есть возможность фальсификации результата: подсмотреть ответ, списать у одноклассника, попросить помочь родителей и т.д. В тех областях, где мы работаем, родители или одноклассники помочь не смогут.

Ответственность же в любом случае будет, выбираешь ты что-то делать или выбираешь не делать. Или делаешь выбор не думая. Мы уже встроены в эту систему благодаря самому факту рождения. Так вот, если ты «хочешь», это неплохо, а если к тому же «можешь», то это близко к тому, что «должен». Верующий сказал бы, что это ответственность перед Создателем, а чайник типа меня ограничивается ответственностью перед собой. Ну, эдаким собой идеальным, в перспективе.

Слово, кстати, хорошее. Не от слова «вина», а от слова «ответ». Если кто-то спросит когда-нибудь, а чего это ты... — у тебя есть ответ. Потому что понимаешь, почему так сделал и почему иначе никак. Просто ответ, понимание себя.

Ответственны мы в том числе и за то, каким вырастет наш ребёнок, насколько легко ему будет во взрослой жизни. Когда работала в институте, выяснилось, что одна преподавательница с другого факультета вымогает у студентов взятки. С деканом решили, что студенты должны написать заявление с просьбой разобраться в ситуации. А студенты отказались: нам, говорят, проще заплатить, чем учить. Мы после этой беседы обнаружили, что чего-то не понимаем. Где они деньги берут? У родителей. То есть многие современные родители осознанно платят за то, чтобы их дети не учились. Принимают на себя ответственность за ближайшую сессию ребёнка, а вот за то, с какими знаниями он выпустится, как он будет работать — так далеко они не думают. И всегда ищут вариант сделать как легче: всегда проще посчитать на калькуляторе, а не в уме…

— Но ведь считается, что все изобретения придумали как раз ленивые люди…

— Только какой процент от всех ленивых людей — гениальные изобретатели? К сожалению, практически все изобретения направлены на то, чтобы сделать жизнь человека как можно проще и безопаснее.

— Так это же хорошо!

— Для человека — нет. Поскольку при таких условиях он перестаёт развиваться, расти.

— То есть хочешь развиваться — живи в аскезе?

— Нет, просто не используй подпорки. Когда ребёнок учится ходить, нельзя использовать ходунки. Без них он тянется за понравившимся объектом, сначала ползёт, потом делает невероятные усилия и встаёт на ноги — развивается. Сто раз упадёт в процессе, может, и нос разобьёт, но результата добьётся сам. А ходунки — механизм, который даёт результат без промежуточных действий. Ребёнок сразу начинает держать вертикальное положение. Вроде хорошо? Но в мозге в это время формируются неверные нейронные связи, что может в дальнейшем привести к разнообразным отклонениям, эмоциональным и интеллектуальным.

Любое усилие и преодоление что-то развивает в человеке. Во время зарядки первые шесть раз ты приседаешь легко, а десятый — тяжело. Так вот эти шесть нужны были лишь для того, чтобы случились с седьмого по десятое приседания.

Всё, что ты делаешь легко — приятно, но не полезно.

Преодолённые трудности позволяют не только развиваться, но и уважать себя. А значит, с большим уважением относиться к другим. Признавать их важность. Без этого невозможна работа в команде. А цивилизация делает всё, чтобы жизнь была простой, приятной, без развития и взаимоуважения.

Я из вуза ушла из-за этого: начали приходить дети с функциональной неграмотностью, умеющие читать, но не способные понять все смыслы текста. Было даже забавно: группа мальчишек не могла сдать тему «Кризис в системе образования». Несколько раз честно пытались, но никак. Спустя месяц попросила их переформулировать вопрос, чтобы разобраться, почему такие сложности-то. И оказалось, что они просто его не понимают, вроде значения слов в отдельности знают, но соединить их так, чтобы понять фразу целиком, не могут. И несколько часов у нас ушло на то, чтобы разобраться только с пониманием темы.

Тогда мне казалось, что я уже всё попробовала, из штанов практически выпрыгнула, но мои методы перестали работать. Значит, надо уходить.

— Но по-прежнему работаешь в педагогике…

— Есть потребность в изучении отличий современных детей. Чтобы понять, какие инcтрументы помогут им развиваться. А мне нравится наблюдать, как люди растут: развиваются, осознают, меняются, учатся любить и прощать, выходят за пределы своих границ. Ведь это — набор действий и обстоятельств, которые помогают человеку расти.