Недавно в Красноярске по приглашению Юридического института СФУ побывал всемирно известный учёный из Франции Норбер РУЛАН. Коллеги организовали профессору экскурсии, показали сибирские достопримечательности. Возили его на Столбы, в Бобровый лог, в Дивногорск, а в конце визита спросили: как вам Красноярск, что больше всего поразило? Каково же было всеобщее удивление, когда гость ответил: «Больше всего меня поразило, что в центре Сибири, в вашем институте, есть школа юридической антропологии!».
Всё дело в том, что во всём мире не так много специалистов, занимающихся этим направлением, а в Красноярске сложилась целая школа, и возглавляет её доктор юридических наук, профессор Сергей Александрович ДРОБЫШЕВСКИЙ.
Юридическая антропология — наука о человеке как социальном существе в его правовых проявлениях, измерениях, характеристиках. Она изучает правовые формы общественной жизни людей от древности до наших дней.
Основоположник политической и правовой антропологии в России доктор юридических наук, профессор Дробышевский заведует в СФУ кафедрой истории государства и права. На заседаниях студенческого научного кружка, который еженедельно ведёт Сергей Александрович, часто рождаются темы будущих курсовых и дипломных работ.
Хотя посещение кружка — дело добровольное, но приходят на занятия по 20 человек и более. Студентам такие встречи помогают лучше усвоить материал и подготовиться к экзаменам, аспиранты же черпают идеи для будущих диссертаций.
Антимарксистская теория
Автор трудов по фундаментальным правовым наукам — теории и истории государства и права, истории учений о праве и государстве Дробышевский в 80-х годах прошлого века сфокусировал свой научный интерес на политической и правовой антропологии не случайно.
— В течение советской истории существовало представление, что политические и юридические явления преходящи в человеческом обществе. Такова концепция социалистического государства как отмирающего. И поэтому попытки развивать понимание о том, что право и политические явления присущи всякому человеческому обществу, встречали противодействие со стороны политической власти в СССР, — рассказывает Сергей Александрович. — Но в 80-е годы ситуация отчасти изменилась, и объективные потребности развития науки подтолкнули меня изучать возникновение права и политические явления. Всё больше погружаясь в тему, я пришёл к выводу, что политико-юридические явления, включая юридические нормы, изначально существовали в человеческом обществе.
На тот момент в США и в Западной Европе уже были разработаны курсы политической и юридической антропологии. В этих курсах, во-первых, изучались юридические нормы и политические институты в догосударственных обществах, а во-вторых, делался прогноз о том, что в будущем человеческое общество не сможет жить без политической организации и юридических норм. В соответствии с такими выводами развитые страны ориентировались на то, что будет преобладать тенденция к единому мировому государству, к единой мировой системе права. Ясно, что такие выводы противоречили марксистскому учению об отмирании государства, о том, что коммунистическое общество возможно без политических и юридических явлений.
Когда я попытался опубликовать первые работы по политической и правовой антропологии в журнале «Правоведение», то мне прислали рецензии ведущих специалистов. Один из них, Олег ЖИДКОВ, заявил, что нет политических и правовых антропологов на Западе (он вообще не знал проблематики). Другой рецензент, Сергей АЛЕКСЕЕВ, заметил, что исследование интересно, но результаты нуждаются в доработке. А третий, Геннадий МАЛЬЦЕВ, заявил, что работа содержит достаточно интересных выводов, чтобы их опубликовать. Прошло время. В 1994 году я защитил диссертацию на тему «Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции». А тремя годами раньше выпустил монографию «Политическая организация общества и право: историческое место и начало эволюции», которая была моментально раскуплена.
Мы не Робинзоны
— Сергей Александрович, а сейчас интерес к теме не ослабел?
— Исследования продолжаются. Полтора года назад я получил приглашение в Институт государства и права РФ, где защищалась диссертация по политической и юридической антропологии, и меня попросили написать отзыв на эту работу.
— Вы и сами расширяете границы предмета изучения?
— Без этого нельзя, ведь моё собственное понимание будет способствовать развитию юридической науки. Скажем, в нашей юриспруденции и в политологии присутствует представление, что государство — это часть общества. И на основе такого представления пытались формулировать юридические нормы, но в 2014 году я опубликовал в ведущем научном журнале «Государство и право» работу, в которой исходил из понимания связи государства и права как связи права и политически организованного общества. Главная идея заключалась в том, что юристам и государствоведам нужно обеспечить сохранение этого политически организованного общества, чтобы обеспечить его прогресс. А для этого нужно знать закономерности, обязательные для функционирования такого общества.
— Например?
— Люди должны работать, общаться друг с другом, а работа и общение эффективны только в условиях мира. И отсюда вытекает основная закономерность: единые коренные долговременные интересы всех членов политически организованного общества — это важный фактор в праве. Суть простая — каждый человек живёт в обществе не как Робинзон, а пользуется продуктами труда и иной деятельности остальных людей. И чтобы такие продукты были высококачественными, нет другой возможности, кроме как обеспечить этим другим людям всё необходимое, для того чтобы они были здоровыми, образованными, хорошими специалистами своего дела, высококультурными людьми.
У человека есть несколько вариантов поведения по отношению к другим людям: вредить им, безразлично к ним относиться или способствовать их благу. Так вот — ради собственного благополучия он может выбрать только третий вариант. И указанные идеи должны воплощаться в праве. Но эти обязательные закономерности функционирования государства можно выявить, если исследовать специально ВСЁ общество. А у нас обычно предметом юриспруденции рассматривается часть общества — но в этом случае никогда не выявишь обязательных закономерностей функционирования политически организованного общества.
Обратная сторона свободы труда
— Вы также занимаетесь историей правовых учений. Ваш учебный курс ежегодно, начиная с 2007 года, переиздаётся. И здесь вы ломаете привычные стереотипы, пересматриваете нормы?..
— В этом курсе даётся возможность оценить соответствие существующих политических идей необходимости сохранять политически организованное общество и обеспечивать его прогресс. И я выдвигаю три критерия оценки политико-юридических идей. Первый — соответствие этих идей обязательным закономерностям функционирования государств (люди должны работать, взаимодействовать в условиях мира и всячески делать добро друг другу). Но есть идеи политические, которые противоречат данным представлениям, и воплощать их в праве — означает дезорганизовать государство, обрекать его на гибель или стагнацию.
Например, в некоторых странах, в том числе и там, где господствует рыночная экономика, закреплена необходимость всем людям работать. Пример — Страна восходящего солнца. Между прочим, в Японии средний уровень продолжительности жизни гораздо выше, чем в очень многих других странах. Это говорит о том, что там используют человека надлежащим образом и не заставляют его перетруждаться. Не случайно японцы долго сохраняют трудоспособность. Там пенсионный возраст — 70 лет. И после выхода на пенсию они в среднем живут ещё 15 лет… А в Конституции РФ проявлением свободы труда является возможность не трудиться, отказаться от использования права на труд. Поэтому трудоспособные люди могут жить правомерно и не работать. Едва ли это способствует самосохранению и прогрессу нашего государства, поскольку мы не используем все силы для того, чтобы выработать материальные и духовные блага. Соответственно, общегосударственный фонд распределения сокращается.
Либо все, либо никто
Профессор Дробышевский много раз бывал за границей и опыт решения основных проблем государства и права в развитых европейских странах пытается использовать в своих работах.
— Что можно было бы России позаимствовать?
— Нужно стремиться к благу ближнего своего. Эти идеи пропагандируются и религией, но вместе с тем они пока выступают для общественной науки как нечто постороннее. Поэтому в моих работах есть идея рационального обоснования этого положения Библии и Корана. Делать благо ближнему — значит делать благо самому себе. Причём либо все мы живём хорошо, либо никто.
К сожалению, в нашем государстве некоторые люди находятся на грани бедности. Не случайно 20 лет, начиная с середины 90-х годов, население вымирало. У нас, может быть, единственное государство в мире, которое имеет шкалу налогообложения, где единый налог на всех одинаковый: и самые бедные платят 13%, и самые богатые. Во всех развитых странах богатые платят больше. Идеология государства всеобщего благосостояния — либеральная модель, характерная, скажем, для ФРГ и США: нельзя допустить, чтобы какая-то категория людей существовала в материальном отношении так, чтобы невозможно было выжить.
Идеал в праве
На заседаниях студенческого кружка под руководством Дробышевского обсуждаются самые разные темы: достоинство человека в Законах царя Хаммурапи и правовые проблемы беженцев, смертная казнь в современных государствах и правовой аспект организации Всемирной Универсиады-2019 в Красноярске.
— Сейчас один из моих аспирантов завершает работу, посвящённую идеалу в праве, — продолжает профессор. — Напрашивается вывод: лучшая жизнь людей возможна только в мировом государстве. Лишь в общечеловеческом объединении может быть искоренена такая пагуба для человечества, как война. Только путём объединения людей в мировое государство можно это устранить и создать гарантии для того, чтобы заложенные в человека природой возможности полностью реализовались в течение жизни.
Пока что среди современных государств идёт соревнование — на основе какой модели будет складываться это мировое государство. Я считаю, что соревнование приведёт к тому, что мировое государство будет складываться на модели необходимости труда для всех, общения со всеми, в том числе и с теми, кто может непосредственно принести вред. Я исхожу из точки зрения стоиков: если не делать любого человека лучше, то этот человек навредит и тебе, и другим. Поэтому нужно общаться со всеми людьми, стараться делать их лучше.
— Сергей Александрович, у вас много статей, написанных в соавторстве со студентами. Меня как филолога интригует название одной из них: «Использование в правоведении иллюстраций из художественной литературы».
— Бывают такие иллюстрации, которые ярко показывают студентам, что нужно делать для совершенствования государства, а что нет. Возьмём пьесу ЧЕХОВА «Дядя Ваня». Кто не знает изречения «В человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли»? Это говорит доктор Астров, друг дяди Вани, о жене профессора Серебрякова, Елене Андреевне. И тут же добавляет: «Она прекрасна, спора нет, но... ведь она только ест, спит, гуляет, чарует всех нас своею красотой — и больше ничего. У неё нет никаких обязанностей, на неё работают другие. Ведь так? А праздная жизнь не может быть чистою».
— Фраза-то известная, только её чаще употребляют в положительном контексте, когда хотят направить человека на путь истинный, призывают обратить на себя внимание, сделаться лучше. Или у юристов другой подход?
— Суждение Чехова следует учесть в праве. Этот идеал не является подлинным.
При правовом регулировании нужно избегать формулирования юридических норм, которые позволяют трудоспособным людям вести образ жизни Елены Андреевны. Человека нельзя назвать достойным, если он может работать, но бездельничает. Если так будут делать все члены общества, они просто не смогут удовлетворять свои нужды и погибнут. Получается, что обязательный труд людей — это непременная закономерность функционирования политически организованного общества. Она должна быть закреплена в праве. И можно только сожалеть, что в отечественном праве пока этого нет.
В помощь судьям
— В 2014 году мы вместе с моим учеником и коллегой Евгением ТИХОНРАВОВЫМ опубликовали работу, которая будет способствовать усовершенствованию работы судей, — делится Дробышевский. — Мы обратили внимание на ряд практических недостатков, существующих в способах восполнения пробелов в праве, и предложили ряд новых методов. Скажем, восполняются пробелы в праве путём использования аналогии права и аналогии закона. Мы анализировали решения Красноярского краевого суда и других судов России. Аналогия права предполагает ссылку на общие принципы права, а аналогия закона — ссылку на конкретную юридическую норму, которая непосредственно реализуется на практике. Весьма часто отечественные и зарубежные судьи ссылаются в обоснование сформулированного ими решения и на общие принципы права, и на конкретную юридическую норму. Но это некорректно. Общие принципы права потому и ОБЩИЕ, что они воплощены во всех юридических нормах, в том числе в самых конкретных. И поэтому для обоснования юридического решения достаточно ссылки на конкретную юридическую норму, а судьи зачастую лишнюю работу делают.
«Мёртвые» нормы
— Вы читаете литературу на иностранных языках, каковы современные направления и тенденции в праве?
— Одной из таких тенденций является отход от полноты индивидуальной ответственности. Довольно длительное время в юриспруденции реализовывался такой принцип: если человек причинил вред другому человеку — надо вред полностью возместить. Это была ещё аристотелевская концепция справедливости, и не случайно, что от неё сейчас отходят. В западных странах ограничивается ответственность за причинённый вред и ответственность по договорам. Теперь рассматривают общество как предприятие, где риск распределяется на всех участников. Если в случае неудачи при выполнении каких-то дел другой стороной договора человек понёс расходы, считается, что он тоже рисковал, когда шёл на этот договор. В итоге понесённые расходы ему возмещаются не полностью. Причём подчас это способствует обеспечению самосохранения и прогресса политически организованного общества.
Правовая норма действует только тогда, когда ей добровольно подчиняется большинство людей. Однако многие нормы остаются «мёртвыми». Государство их формулирует, а они не реализуются. Пример из жизни: несмотря на то, что у нас запрещено курение в общественных местах, в моём доме невозможно выйти из квартиры и сесть в лифт, не надышавшись табачным дымом! Норма не действует. Или возьмите норму местного самоуправления о содержании в городе домашних животных. Братьев наших меньших нельзя водить без поводка, а что имеем реально? Между прочим, в США эта норма работает, так же как и закон о тишине. Например, в Чикаго на стройке я заметил объявление о том, что работают они с 8 утра и до 20 часов вечера (выходные — суббота и воскресенье). А рядом с моим домом в Красноярске до 23 часов ночи забивают сваи. Или ночью прямо под окнами начинают ремонтировать дорогу, долбить асфальт.
Моя аспирантка Светлана ОРЛОВА пишет сейчас диссертацию о «мёртвых» юридических нормах. Их довольно много, и это страшно интересная тема! Есть случаи, когда суверенная власть сознательно идёт на формулирование правила, зная, что оно не может быть реализовано. Во время Великой Отечественной войны в ноябре 1941 года было ясно, что миллионы советских солдат сдались в плен, но появилось постановление ГКО о том, что не только солдаты, красноармейцы и офицеры, сдавшиеся в плен, будут потом наказаны, но и членов их семей отправят в специальные лагеря. И это в то время, когда сын самого СТАЛИНА сдался в плен! Зачем эта норма была введена? Для того чтобы люди всё-таки не сдавались. Проверить, что у немцев уже миллионы пленных, боец не мог, но вместе с тем такая норма ориентировала его на то, что если он сдастся, пострадают и его близкие. Ясно, что государство не могло наказывать родственников военнопленного, и члены государственного комитета обороны давали себе в этом отчёт, но тем не менее они пошли на такой шаг. Юридическая норма должна способствовать самосохранению государства, а тогда это самосохранение требовало принятия такой нормы.
— Но ведь наказывали и в ссылку в Сибирь отправляли некоторых…
— Написано было ВСЕХ, но миллионы людей ведь не наказали. Эта норма не могла быть реализована.
Любая «мёртвая» норма дискредитирует издавшую её власть, ибо выступает примером неквалифицированного руководства людьми. Когда власть издаёт умышленные мёртвые нормы, она, как правило, идёт на негативные для себя последствия, чтобы не допустить причинения себе ещё большего вреда. Однако бывают и другие ситуации, когда умышленное создание «мёртвой» нормы приносит власти больший вред, чем её отсутствие. Например, американский правовед Лон ФУЛЛЕР в своей работе «Мораль права» по этому поводу пишет, что суверенная власть может принять юридическую норму в угоду какой-то группе давления. Но есть другая группа давления, которая противится этой норме. Чтобы угодить обеим группам, власть принимает норму, но не проводит её в жизнь и… дискредитирует сама себя. В итоге обе группы от неё отворачиваются.
Немало неумышленных «мёртвых» норм создаётся в результате ошибок. Вот совсем свежие примеры. Сейчас действует юридическая норма о том, что каждому незаконно осуждённому или незаконно привлечённому к уголовной ответственности государство должно полностью возместить вред, но на практике этого не происходит, потому что нет такой материальной возможности. Или возьмите часть 1 (пункт «д») статьи 88 УК РФ 2003 г., предусматривающую наказание в виде ареста. Содержащаяся здесь норма также является «мёртвой» — у нашего государства пока нет средств на содержание арестных домов.
***
Профессор Дробышевский убеждён: чтобы квалифицированно осуществлять правотворчество, нужно, кроме верного формулирования юридических норм, не только обязательно довести их до сведения людей, но и убедить их добровольно подчиняться. Вот почему издавать юридическую норму допустимо лишь тогда, когда ясно, что большинство адресатов этого правила будут ему добровольно подчиняться.
Вероника АНДРЕЕВА