Один вечер в компании литераторов

Морозным ноябрьским вечером в Литературном музее имени В.П. АСТАФЬЕВА собрался цвет красноярских литераторов. Столько известных личностей под одной крышей! Среди гостей — писатели и поэты Александр АСТРАХАНЦЕВ, Владимир ШАНИН, Сергей КУЗНЕЧИХИН, Владимир ЗЫКОВ, Александр ЩЕРБАКОВ… Пришли отметить 75-летие альманаха «Енисей» — старейшего литературного издания Красноярского края. Музейщики подготовились к этой встрече основательно. Название выставки говорящее: «Енисей» — 75 лет. Писатель, личность, эпоха». В двух залах — редкие фотографии, вещи писателей, да и сам альманах, менявший своё «лицо» с течением времени.

«А если бы вдруг на моём горизонте не оказалось альманаха «Енисей»? Ведь именно с ним, с этим стародавним и славным «Енисеем», из которого многие из нас выросли как из гоголевской шинели, именно с этим альманахом в моей судьбе связан большой поворотный момент. Как давно это было!» (из письма члена Союза писателей России Николая ГАЙДУКА, 2015 г.).

На первый-второй рассчитайсь!

— Дорогие гости, уважаемые писателЯ! — желая привлечь внимание шуткой, открыла выставку главный методист музея, заслуженный работник культуры России Аделя БРОДНЕВА. — История альманаха «Енисей» не такая уж и простая, как кажется…

Однако писателЯ, долго не видевшие друг друга, как дети, только что вернувшиеся с прогулки, казалось, ничего не замечали вокруг. Тогда Аделя Владимировна прибегла к экстренной мере: добавив металлических ноток в голос, скомандовала:

— Астраханцев, Щербаков! На первый-второй — рассчитайсь!

На некоторое время гул в зале стих.

— Мы можем назвать десяток имен не только писателей и поэтов, которые жили в нашем крае в XIX веке, но даже и тех, кто ссылку здесь отбывал, декабристы, например, — продолжает Броднева. — Очень интересный поэт Виталий Семёнович КАЛАШНИКОВ, вся периодика того времени изобилует его стихами… Псевдоним его…

— …ЕРЁМИН, — нашёлся кто-то.

— Нет-нет, — отмахивается с улыбкой Аделя Владимировна. — Не надо иронии. Начинаем мы всё-таки с 40-х годов. В предвоенном 1940 году в нашем городе увидел свет литературный сборник «Красноярский альманах», ставший на многие годы главным печатным органом писателей. Название к сборнику перешло от «Енисейского альманаха на 1828 год». Затем началась Великая Отечественная война, и лишь в 1944 году красноярским литераторам удалось издать следующий выпуск альманаха уже под названием «Енисей».

История одного портрета

Гости не спеша переходят от одной витрины к другой, знакомятся с историей альманаха и эпохи в лицах, рассматривают чёрно-белые снимки.

На одном из фото — краги, которые принадлежали писателю Николаю МАМИНУ. Другой корифей красноярской литературы Иван ПАНТЕЛЕЕВ писал о нём в книге «Связь времен»: «Худощавый, узкоплечий, смахивающий на подростка, в неизменной кожаной куртке, кожаных штанах, заправленных в жёсткие рабочие сапоги, на голове — кожаный шлем, он не входил, а врывался в дверь и сразу заполнял собой всю комнату».

— А вот и фото, на котором Мамин во всей красе — ведущий байкер Красноярска! — зажигает Броднева. — Он рассекал на своем уникальном мотоцикле, и все женщины падали штабелями.

— У него любимая фраза была: «Мы родились не выживать, а спидометры выжимать», строка из ВОЗНЕСЕНСКОГО, — добавляет Астраханцев, лично знавший Мамина. — Я познакомился с Николаем Ивановичем ещё в те годы, когда меня упорно игнорировали здешние писателЯ, а он как-то прочитал одну мою вещь и заинтересовался. Мы подружились. Дружба наша, к сожалению, длилась всего года два. И когда Николай Иванович трагически погиб в 1968 году (во время плавания в Беринговом море караван попал в сильный шторм), его вдова Валентина Петровна обратилась ко мне с просьбой. Она предложила за гонорар, полученный от издания последней книги мужа, написать о нём. Пришлось тогда отказаться из-за сильной занятости (учёба, работа, дети). Но позже я посвятил его памяти рассказ «На круги своя» и написал о нём большой очерк в сборнике под названием «Портреты. Красноярск, XX век».

Писателя эвакуировали с потерпевшего аварию судна на безлюдный берег Анадырского залива, Николай Мамин простудился и умер от общего переохлаждения организма. Похоронен в далеком посёлке Беринговский. За могилой приглядывали местные школьники, но от времени и условий вечной мерзлоты она пришла в плачевное состояние (сведения опубликованы Красноярским обществом «Мемориал»).

В качестве отступления

Николая Мамина иногда путают с русским прозаиком и драматургом Дмитрием Маминым-Сибиряком. Между тем это два разных человека. Автор повестей «Знамя девятого полка», «Валеркина любовь», многих рассказов и очерков пострадал от сталинских репрессий и почти 20 лет провёл в лагерях и таёжной ссылке. Десять из них — в селе Мотыгино Красноярского края (на Ангаре). Исследователи, писавшие его биографию в советское время, по цензурным соображениям тщательно скрывали этот факт. Реабилитирован Николай Иванович в годы хрущёвской оттепели. Так и не был полностью опубликован его «лагерный» роман «Тракт, на котором буксуют» (при загадочных обстоятельствах исчез чистовой вариант рукописи).

— Поначалу всё у него складывается блестяще: проза, стихи, очерки печатаются в популярных журналах «Знамя», «Звезда», «Молодая гвардия», «Смена»; выходит первая книга рассказов; подготовлена вторая; он принят в Союз писателей и прочно входит в плеяду профессиональных советских писателей-маринистов, — вспоминает Александр Астраханцев, член президиума Международного литературного фонда. — Но в 1936 году у него дома провели обыск. И нашёлся смехотворный повод для ареста — среди прочих книг обнаружили издание одного репрессированного автора. В результате забрали и уничтожили все рукописи Мамина, и — «Ухталаг».

Николай Иванович немного рассказывал мне потом о своём заключении: это был один из островов «Архипелага Гулаг». Но главное — он вёл там дневники. В 1945 году Мамин вышел из лагеря, но без права въезда в 20 городов, жил в Ухте, а в 1949-м его снова арестовали. В то время была такая политика: всех кто сидел — вторично забирали. Он это предчувствовал и все дневники, которые с большим трудом вынес из зоны, раздал своим друзьям. После его смерти, по просьбе вдовы, я многие из них отыскал. Часть тетрадок хранила бывший редактор Красноярского книжного издательства Ольга ХОНИНА, часть — московская писательница Елена КАРАЛИНА.

Сейчас «лагерные» дневники — в архиве краеведческого музея. Тоненькие ученические тетрадки по 12 листов, писались при свете керосинки или даже, возможно, при свече. Вероятно в лагере на них обедали; написано где ручкой, где простым, а где химическим карандашом, чем-то залито, что-то перечёркнуто. Там без лупы не обойтись, очень тяжело читать. И хотя это огромная работа, но их нужно было бы издать, потому что лет через 10-15 эти тетрадки истлеют.

— Что же мешает?

— Формально нужно заручиться согласием дочери Николая Ивановича, но, к сожалению, она пока такого разрешения не дала.

О роли личности

Внешне альманах «Енисей» за годы существования сильно изменился: раньше его печатали чёрно-белым на дешёвой, быстро желтеющей бумаге, а сейчас — в цвете, и качество полиграфии на несколько порядков выше. Было время, когда альманах выходил шесть раз в год 25-тысячным тиражом, в наши дни — чуть больше тысячи и дважды в год.

Для журнала 75 лет — действительно эпоха. Поменялась идеология, пересмотрены ценности, приходили и уходили редакторы, авторы…

В разное время «Енисей» возглавляли Иван ПАНТЕЛЕЕВ, Иван УРАЗОВ, Николай ВОЛОКИТИН, Анатолий ЧМЫХАЛО, Борис ПЕТРОВ, Александр БУШКОВ и другие. Теперь у руля — писатель Михаил ТАРКОВСКИЙ.

Приехать на 75-летие издания внук поэта Арсения Тарковского и племянник режиссёра Андрея Тарковского, живущий сейчас в деревне Бахта Туруханского района, не смог. Однако прислал приветственное письмо коллегам по цеху. Пишет, что для него большая честь быть главным редактором альманаха, «издания традиционного, регионального в самом лучшем смысле этого слова и стоящего на крепком основании красноярской земли, земли центральной, земли главной, земли русской и многонациональной».

— А соболь к письму не приложен? — снова шутит кто-то из писателЕй.

— Нет, но в следующий раз попросим, — отшучивается Аделя Владимировна и подводит всех к следующей витрине. — Мы отмечаем, как меняется лицо журнала «Енисей» в 2000-е годы. Роскошные, прекрасные номера. Это период, когда редактором журнала был Александр Бушков, которого почему-то вытеснили, осмеяли. Хотя по содержанию журнал был великолепен.

— Помню, ещё в 80-е годы я написал роман «Хроника потерянных», — добавляет Астраханцев. — Только никто его не брал в печать, потому что сатира там была на местную жизнь. И он лет 15 пролежал, а Саша Бушков прочитал и говорит: «Я его опубликую весь, без сокращений!». Три главы романа вышли в трёх номерах, и вскоре деньги на издание альманаха закончились. Начался кризис.

Зарисовки с выставки

Экскурсия продолжается. На одной из фотографий — писатель Жорес Петрович ТРОШЕВ, а рядом — лобовое стекло самолёта, на котором он летал штурманом, когда служил в авиаразведывательном полку. На другом уникальном снимке — молодые Владлен БЕЛКИН и Владимир ЗЫКОВ (последний, кстати, собрал великолепную фотолетопись Дивногорска).

— А вот и первое кафе «Вира», построенное в Дивногорске, первое каменное здание, кафе молодых строителей Красноярской ГЭС, — поясняет Броднева.

— И тогда тоже пили, — комментирует кто-то, глядя на снимок.

— Нет, — опровергает другой. — Сначала они были безВИННЫЕ, эти кафе, интеллектуальные, я как-то заходил…

— Вот мастерская художника Тойво РЯННЕЛЯ, — обращает внимание Аделя Владимировна. — Мы видим молодых поэтов Зория ЯХНИНА, Романа СОЛНЦЕВА, это 1961 год. И каждая фотография здесь — история!

С этим нельзя не согласиться. Оказывается, в конце 40-х годов в пригороде Красноярска снимали художественный фильм «Разгром» по роману Александра ФАДЕЕВА, автор «Молодой гвардии» тоже приезжал в наш город и запечатлён на снимке.

Глядя на все эти фотографии, думаешь: какие же они были трудоголики, наши писатели! Вот в кирзовых сапогах шагает по Хакасии Афанасий ШАДРИН. Аделя Броднева заметила: «Шагает смурной. Потому что он действительно измерил своими сапогами весь наш Красноярский край, а его биография начиналась в Игарке».

И были они, похоже, бессребреники. «Эта фотография меня просто умиляет, — признаётся Аделя Владимировна. — Пустая комната с одной железной кроватью. В комнате молодой Астраханцев с супругой и ребёнком, и они абсолютно счастливы! Потому что ничего больше им для счастья и не надо было».

О цензуре

А вот история ближе, кажется, конец 80-х — начало 90-х. Экскурсовод ведёт нас в дальний закуток и показывает фотографию: писатели за длинным столом, идёт заседание в крайкоме партии. «Этот снимок подтверждает: цензура существовала», — комментирует Аделя Владимировна.

— Контроль был жесточайший, — подтверждает и Астраханцев. — Сами судите: рядовой редактор, заведующий отделом, ответственный секретарь, главный редактор издательства… А кроме этого было, если помните, ещё ЛИТО — организация КГБ. Да через такой частокол муха не проскочит! У меня в ту пору со многими журналами не складывались отношения, это и «Сибирские огни», и даже «Наш современник», хотя он вообще-то вольнолюбивый был, там печатались такие киты советской литературы, как Астафьев, БЕЛОВ, РАСПУТИН, причём выступали они с очень резкими критическими нотками в адрес власти. Бились авторы за свои труды насмерть, даже в ЦК обращались. А меня, поскольку я тогда маленький был писателЁк, зарубали на корню без объяснения причин. Однажды из «Сибирских огней» уже и гонорар прислали и вдруг, в самый последний момент, сняли с печати — такая вот была идеология…

«Ну не всё было так плохо…», — писатель-«полиглот» Александр ЩЕРБАКОВ (по его собственному шутливому признанию «писал всё, кроме доносов») отводит меня в сторонку, чтобы рассказать очень личную историю.

— Я из Каратузского района, из семьи старообрядцев. В нашем селе был молельный дом, и в детстве я с матерью ходил на службы, особенно на двунадесятые праздники. И никто нас никуда не разгонял. Потом, когда я уже работал в газете «Красноярский рабочий», умер отец. Хоронили мы его по ритуалу древней православной церкви. И опять мне, члену коммунистической партии Советского Союза, никто слова не сказал.

«Пугающая» проза

Рассматривая витрины, оказываюсь рядом с членом Союза российских писателей Владимиром Николаевичем СЕЛЯНИНОВЫМ. Он печатается в журнале «День и ночь» и альманахе «Енисей». Пишет на невесёлые темы, что видно по названиям рассказов. Как говорит известный сатирик, приготовились? «Очень хочется умереть», «Земля трясётся», «Варвары у порога», «Интуиция от ненавистника».

Но не пугайтесь, это всё же не «рассказы ужасов». «Умная, написанная кровью сердца, заставляющая о многом подумать проза», — так оценивает творчество коллеги мэтр Астраханцев в одной из газетных статей. Автор не впал в затяжную депрессию, просто увлечён социально-психологической драмой. Любопытно, что Селянинов сам делает иллюстрации к своим книгам.

Творческие страсти

Тем временем экскурсия закончилась, и всех приглашают сфотографироваться на память и продолжить общение за празднично накрытым столом.

— Не смог сегодня прийти на нашу встречу УРАЗОВ, — сожалеет Аделя Броднева, разливая по чашкам горячий чай и потчуя гостей ягодным тортом. — Писатель-фронтовик, ему в этом году исполнилось 90 лет. Дольше всех именно Иван Владимирович редакторствовал в альманахе «Енисей».

— Именно при Уразове была чётко проработана структура альманаха и отлажена технология, — говорит Астраханцев. — Позже, в 70-х — начале 80-х в редколлегии журнала собралась очень сильная команда. Входил в её состав и Астафьев. К сожалению, был в истории «провальный» период, когда в течение шести лет альманах не выходил (бюджет края не выделял денег на издание). В 2011 году мы добились финансирования. Меня попросили стать главным редактором, но это очень тяжкий труд, и я согласился отредактировать только один номер как эталон. Он вышел почти на 300 страницах (на выставке экземпляр представлен). Сейчас по линии краевого Центра народного творчества езжу по районам, ищу таланты.

— И как? Не оскудела земля красноярская?

— Край бушует, кипит в творческих страстях! Иногда и удивительные самородки в глухой деревне встречаются, иногда графоманы, а в целом — низкий уровень культуры, в том числе и поэтической. Всегда на творческих встречах говорю местным писателям: если хотите быть профессионалами, нужно много работать. И привожу в пример БЛОКА: прежде чем в 18 лет опубликовать своё первое стихотворение, он написал их восемьсот! Во времена моей молодости отбор в наши ряды был очень жёстким, некоторые не выдерживали, спивались, бросали всё и даже уезжали навсегда из Красноярска с проклятиями.

— Вы снова шутите?

— На этот раз серьёзно. Была такая поэтесса Майя БОРИСОВА. Она, когда уезжала, написала чудовищное стихотворение про Красноярск. Мол, это грязный, дремучий, тупой и малограмотный город, который не понял, не оценил её таланта. А вот Николай РЯБЕЧЕНКОВ, с которым мы вместе учились в Литинституте, в советское время тоже не был признан, но когда началась перестройка, его стали активно публиковать. И оказалось, что поэт прекрасный, жаль, трагически ушёл из жизни в конце 90-х…

Новое в литературе

— Александр Иванович, — продолжаем разговор с Астраханцевым. —Что скажете про сегодняшнюю творческую молодёжь?

— В нашей среде молодёжь — это не всегда 20-30-летние. Прозаики, например, только к 40 годам созревают, когда уже накоплен жизненный опыт. Так, участник первой чеченской войны Вячеслав МИРОНОВ однажды принёс мне пять своих книг, изданных в Москве, и попросил написать рецензию. Я прочитал одним махом. Это прекрасная литература! Мы его приняли в писательский Союз на ура. И сейчас он продолжает работать.

Другой талант — Александр СИЛАЕВ, издал в Москве две книги. В 2003 году он стал лауреатом престижной всероссийской премии «Дебют». Заслуживает внимания и творчество Артура ЧЕРНОГО, издавшего несколько книг (в том числе и «Чеченский дневник»). Могу назвать ещё ряд имён: Михаил СТРЕЛЬЦОВ, Рустам КАРАПЕТЬЯН, Елена ТИМЧЕНКО, Тина КОШКИНА…

Пока беседовали с писателем Астраханцевым, Литературный музей совсем опустел, остались мы одни. Но хотелось говорить о литераторах и литературе ещё и ещё …

Вера КИРИЧЕНКО