Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
сентябрь / 2016 г.

Столовая в стиле «очень плохой функционализм»
Уроки искусства в Красноярской летней школе

Красноярская летняя школа вырастила уже не одно поколение целеустремлённых людей. Складывается ощущение, что из августовского пребывания в КЛШ школьники получают какой-то новый взгляд на мир. И в этом году некоторые впервые учились смотреть на мир через призму искусства. О том, какой интересный проект из этого получился, мы поговорили с Оксаной БУДУЛАК, ставшей первым лектором по искусству на КЛШ. Оксана — искусствовед, куратор, идеолог «Быстровок» (однодневные выставки) и «Репетиций» (театр уличного перформанса), заместитель директора Музейного центра «Площадь Мира».

— Оксана, действительно искусство как направление на КЛШ раньше не практиковалось?

— На школе никогда до этого не было про искусство, меня позвали впервые. Всего там 4 направления — естественные науки, точные науки, филологические и общественные. В общественных есть всё — экономика, юриспруденция, история, и я с искусством. Обычно там предметом 3 недели занимаются, я занималась полторы. Конечно, за 6 уроков научить анализу искусства довольно сложно, особенно когда у тебя совсем неподготовленная публика.

— Насколько дети не подготовлены?

— Приходилось совсем с азов начинать, историю искусства школьники не знают. У кого-то были уроки МХК, кто-то в художественной школе учился, но в целом настолько обрывочные знания, что извлекать их приходилось отовсюду, из литературы, например. Когда я рассказывала о постмодернизме и упоминала какие-то стилистические термины, дети вспоминали, что что-то об этом читали — в книжках по философии, допустим. То, что эти вещи пересекаются, школьная программа не акцентирует.

Самым интересным было показывать им театр, потому что изначально дети почему-то не любят театр, видимо, ещё раньше получили плохую прививку: «Я этот ваш театр не понимаю». Я им рассказала о современном театре, экскурс дала, и мы смотрели «Ад» Ромео КАСТЕЛЛУЧЧИ, у меня была демонстрационная версия. И мы прямо на ходу анализировали, причём уже где-то на середине ребята вскрыли основную идею. И было интересно следить, как увлёк их просмотр.

— А цель курса была какая с учётом этих сложностей?

— Меня пригласили в качестве лектора, потом выяснилось — ещё и вожатого, что для меня стало сюрпризом, но приятным. Я предложила четыре направления, в итоге выбрали «методы и анализы искусства». Курс из 6 занятий для школьников 7-11 классов. Я учила их «смотреть», настраивала оптику. Рассказывала, как смотреть на скульптуру, что такое живопись, архитектуру мы прошли по стилям. В конце каждого занятия они делали анализ.

— При этом анализировали архитектуру столовой…

— Я хотела, чтобы они не просто слушали и записывали, как в школе, а делали практическую работу. Поэтому в конце каждого занятия школьники анализировали тот или иной объект искусства.

В КЛШ есть большое мероприятие, где каждое направление что-то показывает, по желанию. Например, криминалисты сделали место преступления, улики расставили. Мы решили показать наши анализы. Выбрали «Чёрный квадрат», его было и сложнее, и интереснее всего анализировать. Сделали инфографику с выносками: что значит символ чёрного цвета, что значит красный угол (где картина висела) и др.

А столовая… Когда мы исследовали функционализм и конструктивизм в архитектуре, я всегда обращалась к зданию нашей столовой и говорила: «Вспомните, как выглядит фасад нашей столовой». Мы начали здание зарисовывать, решать, какой это тип симметрии, проходили много стилевых анализов.

В итоге выяснили очень интересный факт. Дети определили архитектурный стиль столовой как «очень плохой функционализм», и мы вскрыли, что это типовая модель — так строились лагеря по всей России. Между прочим, с плоскими крышами. А в 90-х крыша прохудилась, и поставили двускатную, это и дало то самое «очень плохое», нарушило целостный стилистический облик, что обычный человек воспринимает просто как «некрасиво». Реакция у всех на наш анализ была интересная, в итоге мы подарили этот плакат директору лагеря.

— Проработав полторы недели в КЛШ, ты поняла, что с приобщением детей к искусству надо что-то делать. В итоге в красноярском Музейном центре «Площадь Мира» появится волонтёрская программа для школьников…

— На самом деле идея волонтёрской программы зрела у меня очень давно. Когда готовишь крупный проект, тебе нужна помощь, а в музее ограниченный штат людей. Да и вообще это общемировая практика. Всегда давали объявления, обращались к знакомым, в вузы, чтобы усилить ресурсную часть при подготовке: монтировать выставку, переносить объекты, встречать гостей. А тут получился «эффект КЛШ». В самой КЛШ ребята, которые выпустились из 11 класса, на следующий год идут «зондерами», помощниками, а через несколько лет — преподавателями, им разрешают вести целый курс. Мои зондеры подходили ко мне и говорили, что хотят чем-то помочь музею. Я предложила для начала им прийти на экскурсию — пришло 65 человек! Я никогда не вела экскурсии для таких групп единовременно.

— И как дети реагируют на искусство — уже не теоретическое, а в музее?

— Я рассказываю им про всё: про историю музея, отдельные выставки, про современное искусство — что происходит в культуре сегодня. Они с интересом это слушают, задают вопросы. А я им в ответ задаю вопросы, складывается некий диалог. На современное искусство они реагируют на языке мемов: «сложно», «непонятно». Когда сложно и непонятно — для нас это маячок, мы начинаем рассказывать. Приходится говорить простым языком и разбирать очень подробно. Но всё равно очевидно, что для попадания в контекст нужны дополнительные знания. И дети спрашивают, где об искусстве можно узнать, куда поступить.

И вот я подумала: почему бы не совместить всё это? Они будут ближе к тому, что им нравится, а нам будет посильная помощь. И воспитание зрителя, конечно. Я изучила волонтёрские программы. Есть такая сеть волонтёров для музеев — «Спутник», и Политехнический музей разработал для неё прекрасную карту. Карта позволяет ходить бесплатно на экспозиции музеев — их порядка 10, самые классные. Плюс ты получаешь бонус личного общения с художником, это интересно. Мы в данный момент продумываем волонтёрскую программу, там тоже будет система поощрения. Например, будем выбирать двух лучших за год и отправлять в Эрмитаж на стажировку для волонтёров. Будь я школьником, сама бы очень хотела попасть на такую программу поддержки волонтёров.

— А что конкретно волонтёры будут делать в музее?

— Деятельность музея: сохранять и показывать. Это фондовая работа, и нужна помощь по созданию фотоархива — оцифровать, делать описи. И, конечно, экспозиционная деятельность — монтаж, дизайн выставок, перевод текстов (так что знание языков у претендентов приветствуется). Далее — участие в разработке образовательных программ, создание музейных игр. Если у школьников есть опыт, они могут быть и тьюторами, ведущими экскурсий. Конечно, они всегда будут работать в паре с куратором, координатором. Но речь идёт не только о школьниках, наша программа не имеет ограничений по возрасту: будем работать и со взрослыми.

Полина ФИЩЕНКО, 11 класс, участник КЛШ. Полина уже успела поработать волонтёром в музее в рамках проведения I Сибирской лаборатории молодого искусства (август 2016).

— На КЛШ я была первый раз, ходила на курсы юриспруденции и искусства и по итогу решила, что не хочу быть юристом, а хочу быть искусствоведом, хочу заниматься этим. Когда мне предложили стать волонтёром, я сразу согласилась, потом началась лаборатория. Встречала на вокзале в 6 утра гостей, приносила что-то художникам, фотографировала, для выставки «Гаража» развешивала много-много фотографий. Обязательно пойду ещё волонтёром, если позовут.

Олеся ПОЗДНЯКОВА
Волонтёрскую программу планируется запустить 1 октября. Приглашаются все желающие, подробная информация по телефону 89135154425.