Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
октябрь / 2016 г.

Оценивали два дня.
С пристрастием

«Чем я был удивлён? Командой! — не дожидаясь вопроса, говорит об СФУ учёный из Польши Яцек ОЛЕКСИН. — Я давно не видел настолько компетентных молодых людей. Решительно каждый был чрезвычайно пригоден и профессионален на всех уровнях: коммуникации на английском языке, ясности изложения позиции… Всего 15 минут было дано вузу на презентацию, и в течение этого времени нужно было убедить людей из различных областей научной сферы и экономики, что сибирский университет по праву может быть включён в число ведущих вузов страны».

Польский профессор вспоминает историю прошлого года, когда решался вопрос о вхождении СФУ в программу повышения международной конкурентоспособности, или, иначе, Проект 5-100. Сейчас позади составление и защита дорожной карты реализации проекта, создание наблюдательного и международного советов (необходимые условия по программе), старт пятидесяти мероприятий, запускающих новые процессы в университете. И оценки уже можно давать, опираясь не на впечатления, а на факты.

Фото _ Людмила ШОСТАК

Фото _ Людмила ШОСТАК

Десант экспертов

Накануне нового учебного года в Красноярск приехали четверо из шести членов Международного совета СФУ (пятый профессор — Кристиане ШМУЛЛИУС из германского Университета им. Ф. Шиллера участвовала дистанционно), чтобы провести экспертизу тех проектов, которые университет считает для себя приоритетными и оценку которых от международного научного сообщества хотел бы получить.

Международным экспертам было представлено 7 проектов. Два из них касались структурных преобразований (СФУ планирует в ближайшие 2 года полностью изменить концепции развития инженерного и экономического образования). Пять вели речь о научных направлениях: развитие биомедицины; изучение видов и перспектив производства рыб, содержащих необходимые человеку полиненасыщенные жирные кислоты; разработка перспективных материалов для нанофотоники, биофотоники, нанобиомедицины; дендроэкологический мониторинг лесов; создание новой технологии получения алюминия.

Эксперты явно были под большим впечатлением от услышанного, хотя каждый проект вызывал свой градус эмоций. Поскольку трое из присутствовавших являются специалистами по изменению климата, исследование сибирских лесов вызвало у них наибольший интерес. А вот выступление Хосе Лопес-Сеперо (Университет Кадиса, Испания), который здесь в Красноярске проектирует развитие биомедицинского направления, породило вопросы. Испанский профессор предложил такую модель для организации прорыва в своей научной сфере: выделить на это направление около двух миллионов евро (именно столько СФУ получил на реализацию всей программы); объявить набор молодых учёных; ничем не ограничивать их творческие поиски; в течение двух лет посылать всех членов команды на стажировки в самые продвинутые лаборатории мира. А потом устроить ревизию и решить, что принесло результат и имеет перспективу развития. Несомненно, о создании таких райских условий мечтают учёные всего мира, но, увы, не практикует ни один вуз, даже самый продвинутый. И финансирующие науку фонды хотят точно знать, на какие исследования выделяют деньги.

Если направление биомедицины в СФУ ещё только нащупывает пути своего дальнейшего развития, то в остальных проектах задел был представлен настолько серьёзный, что это вызвало удивление: самое начало реализации дорожной карты — и такие реальные и многообещающие работы!

Председатель совета, регент-профессор Университета Аризоны, член Американского геофизического союза, член Американской ассоциации продвижения науки Малкольм ХЬЮЗ отметил, что для понимания духа СФУ было очень полезно увидеть проекты разной направленности, разной степени подготовленности и от людей с разным бэкграундом: «Это нетривиально. И это говорит о том, что вы движетесь в направлении, которое сами себе наметили, налаживаете диалог по различным дисциплинам и на международном уровне».

Встречное движение

У американского профессора Малкольма Хьюза с Красноярском долгая история научного сотрудничества. Началось оно с соглашения Никсона-Брежнева по обмену научным опытом ещё 40 лет назад. Тогда лаборатория в Аризоне установила связи и наладила обмен опытом с коллегами, работающими в Сибири и на Урале. Потом Малкольм неоднократно приезжал в Россию и даже участвовал в экспедиции в низовьях Индигирки.

А когда в 2010 году он впервые познакомился уже с СФУ, то был поражён: «Во-первых, удивительно видеть столько качественных корпусов, возведённых так быстро. У вас отличное оборудование, библиотека. В любой стране сделать такое было бы чрезвычайно трудно. Трудно найти какое-либо правительство, которое сегодня сделало бы такой однозначный акцент на поддержку вузов. Это удивительный пример. Я знаю другие места, где начинали создавать новые университеты, но чтобы дойти до вашего уровня, им потребовалось гораздо больше времени. Также меня поразили люди. Прогрессивные, профессионалы своего дела. Я уверен, что проблемы у вас будут, но в целом ситуация очень позитивная».

Давнее сотрудничество и погружённость в тему во многом объясняет то впечатление, что Малкольм близко к сердцу принимает участие СФУ в Проекте 5-100. Но на самом деле проект для него — вещь взаимовыгодная: «Это нормальная практика для меня — посмотреть со стороны на чью-либо ситуацию и поучиться на опыте других. С одной стороны, это вызывает конкуренцию, с другой — мы преуспеваем, если мы делимся. Я бы точно так же сделал всё, что от меня зависит, и для университета Вашингтона или для университета в Англии, с которыми мы сотрудничаем. Это двустороннее встречное движение».

На вопрос, заметил ли он изменения, произошедшие в СФУ за последние годы, Малкольм ответил утвердительно, ведь эти изменения «в бетоне»: университет разросся, появились новые корпуса и общежития, создающие удобство для студентов. Но есть и другие изменения: «Появилась группа людей, которые совместно с ректором университета занимаются дальнейшим развитием. Эти люди смотрят далеко вперёд. И опять же факт — они прошли тест в этом году, чтобы федеральное правительство выбрало их как часть программы повышения международной конкурентоспособности. А для этого требовалась большая работа по подготовке документации, причём за этой работой наблюдал и оценивал её влиятельный международный консультативный совет».

Если вернуться на пятнадцать лет назад, говорит профессор, когда было четыре-пять отдельных вузов, находящихся в условиях быстро меняющегося общества, то следует признать: решение объединить их в один большой федеральный университет оказалось верным.

На что ставить, чем пренебречь

Польский профессор Яцек Олексин — единственный из гостей, кто совершенно свободно говорит по-русски. С Россией у него ещё более давние, чем у Малкольма, связи: его дедушка учился в психоневрологическом институте в Петербурге ещё до революции. А сам Яцек был студентом Лесотехнической академии тогдашнего Ленинграда.

— Яцек, вы, как и ректор СФУ Евгений ВАГАНОВ, специалист по дендрохронологии?

— Вообще, я считаю себя экофизиологом, но доучивался дендрохронологии в США.

— Вы польский или американский учёный?

— Я начал свою научную работу в системе академических учреждений в Польше, потом уехал в США. Два года работал в университете Мэдисон (Висконсин) и почти двадцать лет — в университете Миннесоты. Занимаюсь экологией и физиологией экосистем, в первую очередь исследованием того, в какой степени растения меняют климат, и как климат воздействует на растения.

— Удавалось работать в Сибири?

— Несколько месяцев в студенческие годы. Я тогда пытался заехать как можно дальше, хотел в Якутию, но мне напрямик сказали: там алмазы и золото, иностранца туда не пустят. В результате попал в чудесное место — Тофаларию, родину одной из самых редких и маленьких наций на земле с собственным языком — 200 человек его носителей, по-моему. Это в Саянах. Мы тогда обследовали леса в поисках вредителей, которые причиняют урон деревьям. Были 70-е годы, эти леса тогда не эксплуатировались; сейчас такие планы есть, но, надеюсь, они не сбудутся. Та практика открыла мне глаза на природу России.

— Вы вместе с командой СФУ защищали в Москве нашу дорожную карту, назовите её выигрышные стороны.

— На разных уровнях участие в этой программе очень полезно университету.

Начнём не с самого важного, может быть, но сама подготовка тезисов для дорожной карты заставила всех сделать глубокий вздох и задуматься: какая же миссия у СФУ? Конечно, предоставление возможности студентам учиться — это главное, но научная миссия, место университета в системе образования и в научном секторе — об этом предстояло крепко подумать.

Второе — возможность вашего вуза базироваться на природных ресурсах и удовлетворять нужды региона. Об этом тоже надо было думать, искать методы воплощения идей, технические решения. Всё это очень важная и профессиональная работа.

— Какими, на ваш взгляд, должны быть приоритетные направления развития нашего вуза?

— На этот вопрос нельзя ответить, потому что университет — разносторонняя институция. Здесь есть филологи и историки, биологи и технари. Не столько важно, какое выбрано направление, сколько делается ли здесь научный прогресс, что именно сотрудники СФУ могут внести в мировую науку.

Может, это высокие слова, но я уверен, что настоящую науку можно делать в Сибири, и она здесь делается. Опыт именно вашего университета это показывает.

— Программа повышения международной конкурентоспособности — это программа вхождения российских вузов в топ-100 лучших вузов мира. По вашему мнению, это реальная цель?

— Если вы посмотрите на Шанхайский список, то увидите, что он не имеет никакого смысла. Начать с того, как он составляется.

Научные сотрудники, профессора могут отдать свой голос за какой-то университет. И 10-15 лет назад в рейтингах не было ни одного китайского университета. Сейчас китайские университеты входят в первую двадцатку. Почему? Да потому, что в мире более 1 миллиарда китайцев. Сама система голосования, в которой количество голосующих имеет значение, ущербна. В такой системе и без просматривания рейтинга можно сказать, кто там будет первым.

Это к тому, что не надо наделять рейтинги слишком большим значением. Надо учитывать реальный научный прогресс, и он легко измерим. Причём можно увидеть не только прогресс университета, но и каждого учёного.

— Надо ли понимать вас так, что вы и сей­час считаете российские вузы конкуренто­спо­соб­ными?

— Мне трудно сказать в целом о российских вузах. Но абсолютно очевидно, что те изменения, которые происходят последние 20 лет, демонстрируют прогресс фундаментальной науки в России. Наука перестала коррелировать с замкнутостью, секретностью, невозможностью контактов с коллегами. Всё это сейчас доступно, и прогресс налицо.

— А лично у вас есть планы научного сотрудничества с СФУ?

— Я очень надеюсь найти коллег, с которыми у нас были бы общие идеи. Ещё планирую организацию сбора информации для собственной работы. Леса Красноярского края на 99 процентов — естественные, и здесь есть возможность исследований, которые в Европе практически не существуют, потому что там уже по преимуществу искусственные леса, но нет истории посадок, мы не знаем, откуда семена привезены и т.д.

— Скажите, а есть рецепт успеха в науке?

— Я более 20 лет работаю в США, где научный прогресс виднее всего. И присматриваюсь, как система работает в других странах. Допустим, европейская система науки отчасти была построена из политических соображений: догнать и перегнать Америку, как когда-то говорил Никита Сергеевич. Но если вы посмотрите на результаты, то ножницы ещё более разошлись. Потому что наука абсолютно не терпит бюрократии. В США, если вы подаёте заявку на грант, то на первом этапе вам надо написать свою идею на одной странице, ни строчки больше, иначе ваша заявка будет выброшена в мусорное ведро. Потому что если кто-то не умеет изложить коротко то, чего он хочет достичь в многомиллионном проекте, значит, ему вообще не стоит доверять.

Я наблюдал провал программы развития науки в Польше. Был период, когда на это выделили деньги, удовлетворили все заявки, приобрели аппаратуру, кому она была нужна и кому не нужна. В том числе тем, кто не умеет её обслуживать… Я не имею ничего против того, чтобы лаборатории оснащались самыми современными приборами и преподаватели могли показывать их студентам. Но для начала нужно хорошо представлять, как вы будете продвигать науку, используя эти приборы.

— А в Польше есть аналогичная программа — сделать свои вузы конкурентоспособными?

— Проблема, которую Россия пытается решить, — это болезнь, характерная не только для ваших вузов. Тут накладываются, возможно, демографические показатели. Не знаю, как они выглядят в России, но, думаю, как и в Польше: детей
рождается меньше, студенты стали товаром. Нельзя отчислить даже неуспевающих, потому что за каждым идут деньги. А ведь так не должно быть просто потому, что не все способны получать высшее образование и уж тем более идти в науку. А мы не можем их отчислить, потому что декан вызовет на ковёр и скажет: тогда у всех нас зарплата будет меньше… Научный прогресс, к сожалению, не может в таких условиях процветать. Поэтому я за более элитарный, чем эгалитарный университет. Пусть у нас будет на 5 или 10 тысяч меньше студентов, но это будет будущая элита страны.

— Польские студенты стремятся уехать учиться за границу?

— Конечно, и это правильно. Сравнение различных систем обучения, различных общественных укладов вообще полезно. Присмотритесь к тем, кто прошёл стажировки за границей. Они возвращаются другими людьми, с другим видением различных проблем. И даже если они малочисленны в университете, они задают необходимый вектор развития.

— Это если они возвращаются, а могут ведь и не вернуться. Получается: их учили, вкладывали деньги, а делать науку они будут уже для другого государства…

— Я бы из-за этого не волновался. Ваши люди были и останутся русскими. Они будут принимать коллег отсюда, в случае надобности родственная душа всегда поддержит. С ними можно будет откровенно обсудить проблемы, что-то вместе осуществить. И те средства, которые были потрачены на подготовку такого специалиста, могут возвратиться вдвойне, втройне другими способами.

Французам бы такой уют

Представитель Европейского Центра Исследований и образования в области геонаук, директор междисциплинарного центра экологических исследований ECCOREV, директор лаборатории превосходства OT-Med по глобальным изменениям и природным катастрофам в Средиземноморье Жоэль ГИО в Красноярск приехал впервые. Он занимается реконструкцией климата и прогнозированием воздействия климатических изменений. Поскольку Красноярск достаточно известен своими исследованиями в области изучения леса, французский эксперт хорошо знает и работы, и самих сибирских учёных. Знакомство с СФУ оставило у него самые приятные впечатления: «Мне очень понравился кампус университета — хотелось бы, чтобы что-то подобное было во Франции, что-то столь же прекрасное и уютное. Это впечатляет, у вас большой потенциал».

Но Жоэль понимает: сибирский вуз приглашает экспертов со всех концов планеты не для того, чтобы слушать комплименты. Нужны рекомендации, замечания, критика. Пока всё это может быть сформулировано только в самых общих чертах.

— Думаю, ваши сильные стороны — местонахождение и наличие опытных учёных, в том числе изучающих лес. Если сибирские леса могут поглощать углекислый газ, и благодаря этому можно было бы заметно замедлить глобальное потепление, это было бы очень значимо для всего мира. Здесь большая область для исследований и большие перспективы.

Что касается рекомендаций, думаю, самое важное на данный момент — улучшить отношения с международными вузами. Наладить сотрудничество с другими научными группами, стать частью международной сети. Обеспечить привлекательность для постдоков — причём это должно быть во многих дисциплинах. Чтобы достичь значимых результатов в науке, нужна междисциплинарность: физики, химики, микробиологи, гуманитарии должны работать вместе. И судя по тому, что мы услышали, у вас много наработок и хорошие международные связи.

Связи действительно есть. Например, с коллективом ещё одного члена совета, профессора из Швеции Ханса ОГРЕНА. О направлениях работы, которые выросли из этих связей, вы можете прочесть на стр. 10 в интервью с учёным Сергеем ПОЛЮТОВЫМ, который рисует просто фантастические перспективы развития науки.

А подвёл итог первого заседания международного совета СФУ ректор Е.А. ВАГАНОВ: «Университет фокусируется на определённых приоритетах, и нам особенно важно, что эти приоритеты оказались приемлемы для международного научного сообщества».

Валентина ЕФАНОВА