Тимур ШАФИР:
«Надо думать о том, как вылечить профессию…»

В прошлом месяце в Красноярске побывал секретарь Союза журналистов России, руководитель международного отдела СЖР и член исполнительного комитета Международной федерации журналистов Тимур ШАФИР. Последнее место работы Тимура Владимировича в медиа — собственный корреспондент радио CVC Broadcasting (Австралия и АТР) по России. Наша беседа о том, что такое хорошо и что такое плохо в медиапрофессии ХХI века.

— Тимур Владимирович, почему сегодня журналисты не консолидируют общество, а, наоборот, разобщают его?

— Да, не консолидируют, но работают ли на разобщение? Сомневаюсь… Скорее всего, так получается из-за того, что люди сами разобщены в нашей профессии. Сегодня во время разговора с коллегами мы обсуждали, как сильно уронила себя журналистика за последнее десятилетие после того, как прошла извилистый путь. Произошло гигантское внутрицеховое расслоение и в плане статуса, и в плане заработной платы, и всего прочего. А неконсолидированные журналисты разве могут заниматься глобальными вопросами общества? Как они будут его лечить, помогать ему, направлять?.. Помните библейское высказывание — «исцелися сам»? Тут надо думать о том, как вылечить профессию, как спасти наш цех, придать ему новое дыхание, свежие силы. Помочь нужно немного представителям профессии, чтобы они смогли уже перевести дух.

Важно, чтобы журналист не задумывался постоянно о том, что если его, как волка, ноги не будут кормить каждый день, то семья может остаться без средств к существованию; что любой чиновник средней руки может его отфутболивать как назойливую муху и т.д. Хотелось бы, чтобы профессия вернула себе хотя бы частично тот статус, который был у неё лет 30 назад. Вы же прекрасно знаете, что такое был выезд корреспондента в какой-то район, область — вставали все на уши: едет спецкор! Публикация в газете зачастую для некоторых была страшнее, чем приговор судьи или какой-то административный штраф, потому что журналистика была другой, но и журналисты были другими — они выполняли общественную, как раз консолидирующую функцию. Они чувствовали за своей спиной поддержку редакции, а она, в свою очередь, чувствовала поддержку всего цеха, Союза журналистов — в те годы это была мощнейшая структура.

В настоящее время союзы журналистов есть практически во всех странах. Где-то они находятся на среднем уровне, как у нас, в России; где-то ослаблены так, что уже вообще ничего не могут делать. Но есть и другие примеры. Скажем, в таких благополучных европейских странах, как Великобритания, Норвегия, Финляндия, Швеция, Дания, Германия, Франция, Италия, союзы журналистов являются мощнейшими цеховыми структурами, которые обладают такими возможностями защиты своих коллег и их поддержки, что очень бы хотелось поскорее и нам приблизиться к этому уровню…

— В чём секрет?

— Это сложилось исторически. Профсоюзное журналистское движение в той же Британии насчитывает огромное количество лет. Я интересовался конкретно британским опытом и скандинавским. Во-первых, это годы практики без гигантских потрясений, хотя и там бывало всякое. Помнится, в Британии Маргарет ТЭТЧЕР давила на профсоюзы, и они отвечали ей достойно, не теряя своей мощи. В Скандинавии богатая материальная база. Союзы журналистов скандинавских стран — это богатейшие организации, есть дома отдыха, другая недвижимость; они в том числе и на этом зарабатывают деньги и материально независимы. Эти организации абсолютно не волнует вопрос, как может измениться отношение властей к ним. Напротив — это власть беспокоится о том, как профсоюзы журналистов к ней относятся.

Помимо материальной базы там мощнейшие стандарты внутрицеховой этики, профессионализма и т.д. У нас тоже есть этический кодекс, но, к сожалению, редко встретишь журналиста, который по памяти назовёт хотя бы несколько его пунктов. Кстати, в европейских странах приём в Союз журналистов достаточно строгий, но из него очень легко можно вылететь за разные грешки.

— А что сегодня совсем плохо в российской журналистике?

— Конечно, очень большого внимания требуют молодые кадры, потому что подготовка специалистов слабая, а иногда просто ужасная. Современные гаджеты дают большой простор для креативности в ущерб элементарной грамотности. Вот это действительно очень плохо и касается всех регионов. Финансовое положение журналистов тоже никуда не годится, достойные зарплаты платят только в центральных, областных изданиях, а в районных газетах, которых много в стране, деньги смехотворные.

Но есть и хорошее. Например, удивительно, что люди до сих пор активно идут в профессию. Не только в Москве, но и региональные журфаки переполнены…

— Чем это можно объяснить?

— Думаю, совокупностью факторов. Всё-таки профессия интересная и даже в наше циничное время имеет некий налёт романтизма. Где ещё пообщаешься с таким количеством разных людей? Один день ты узнаёшь, как работает Красноярская ГЭС, а на следующий день — как работают хирурги и т.д. У кого-то адреналин — он рвётся в горячие точки и хочет стать военным корреспондентом. Сейчас, к сожалению, эта специализация вдруг стала востребованной, при этом опасной и трагической: в 2014 году шесть наших коллег погибли, начиная с МИРОНОВА и РОККЕЛЛИ и кончая драматической историей со СТЕНИНЫМ.

Есть такой феномен, как притяжение профессии: кто-то любит заниматься расследованиями; а есть девочки, чувствующие, что они очень хорошо будут смотреться в кадре или в радиоэфире. То, что молодёжь идёт в профессию, это хорошо, а ещё лучше станет, когда они профессии смогут давать больше, чем мы сейчас…

— Сейчас владеют умами и электоратом те, кто работают в сети. Там делают революции и майданы. Что этому могут противопоставить традиционные СМИ и как надо менять формы работы?

— Я не очень уверен, что социальные сети владеют умами. Они владеют в процентном соотношении не самой большой частью аудитории. Когда сидишь в Facebook, читаешь аналитику потрясающе умных людей либо прогнозы каких-то диванных экспертов, тебе кажется, что это действительно властители дум, а это достаточно ограниченный сегмент. Поэтому не соглашусь с утверждением, что пользователи соцсетей владеют умами.

Однако то, что социальные сети используются очень активно как инструмент, в том числе и политический, это бесспорно. Очень хотелось бы, чтобы традиционные СМИ могли противопоставить социальным сетям экспертизу, ту мощную журналистику, которая была раньше. Нынешняя сетевая агрессивность в большинстве своём, надо признать, очень сиюминутная и скандальная, она завёрнута во что-то кричащее и не всегда достаточно компетентна, потому что здесь срабатывает принцип: важно даже не кто сегодня обгонит, а кто обгонит в течение часа или 30 минут. Скорость распространения информации в сети безумная, и этому можно противопоставить качество аналитики, качество материалов, вдумчивую серьёзную работу на основе каких-то фактов.

— Почему умных, талантливых журналистов так мало, и часто хорошие журналисты как раз интроверты, а не люди активной общественной жизни?

— Наверное, потому, что хорошая журналистика подразумевает серьёзную вдумчивую работу. Как минимум на сбор материала требуется время. Общение — это очень важная составляющая нашей профессии, но тратить всё своё время на общение — это порхание мотылька.

— Как журналисты-международники представляют Россию для зарубежной аудитории? Они большие патриоты по обязанности или реально видят преимущества страны в международном контексте?

— Я не считаю, что в данном контексте имеет смысл использовать слово «патриотизм» с лёгким элементом сарказма. Потому что ни один журналист, занимающийся международной проблематикой, будь он из России, США, Великобритании или из Индии, никогда не станет нарочно подчёркивать недостатки своей страны и преимущества противоположной — просто в силу того, что он понимает, что все одинаковы по сути дела. Проблемы могут быть разные, но то, что проблемы есть у всех стран — это очевидно.

На мой взгляд, у нас сейчас, в силу, видимо, политической ситуации, появилось достаточно много профессионалов высочайшего уровня в международной журналистике. Такая линия поведения не является какой-то обязанностью для них, а результат системного анализа, без которого в международной журналистике работать достаточно сложно. Могу отметить человека, материалы которого я всегда читаю, — это Фёдор ЛУКЬЯНОВ.

— Будет ли продолжаться тенденция к сокращению, изменению форматов работы некоторых СМИ, в том числе печатных, и плохо это или хорошо?

— Тенденция всемирная. Наглядный пример — закрываются издания с многолетней историей в Британии. Сокращаются форматы известных газет чуть ли не до карманных брошюр (исчез некогда уважаемый шикарный разворот газет — во время порыва ветра можно было улететь). Это происходит везде по элементарной причине — развитие технологий. Интернет, гаджеты, соцсети, какие-то стремительные интересные метаморфозы, которые произошли с технологиями и с людьми меньше чем за 10 последних лет…

Но тем не менее я бы не стал, как герой из фильма «Москва слезам не верит», говорить, что «будет одно сплошное телевидение». Когда-то телевидение не убило кино, как кино в своё время не убило театр. Никакой Интернет не убьёт печатные СМИ, они останутся. Да, ниша будет значительно сокращена, но и телевидению придётся потесниться в его классическом нынешнем виде. Сейчас ведь не просто видео появляется в Интернете, а чётко прослеживается конвергенция — уже не только новостные порталы функционируют, а наполненные видео и всем прочим. Мы в интересное время живём!

Или взять радио. Оно претерпевает очень серьёзные изменения, и парадоксальным образом на него очень плохо повлиял рост количества автомобилей в стране и рост автомобилистов, потому что его функция немного изменилась — развлечь по дороге. Это плохо — аудитория изменилась, и уровень самого радио значительно упал, но при этом именно радийщики за последние годы не потеряли ни процента аудитории. Напротив, этот процент вырос, они отжали значительную часть контента благодаря неожиданно изменившейся функции.

— Какие печатные издания вы читаете — журналы, газеты?

— Мне неловко сознаваться, но когда есть время, люблю почитать спортивные печатные СМИ. Также мне нравится новый формат «Известий» — произошёл апгрейд, редакция полностью сменила дизайн, и газету теперь стало приятно брать в руки. Я читаю по дороге домой «Вечернюю Москву» до сих пор, хотя издание тоже претерпело очень большие изменения. Также стараюсь по возможности читать «Аргументы и факты» — эта традиция пошла ещё с тех времён, когда газета на пике перестройки попала в Книгу рекордов Гиннесса как издание с миллионным тиражом (правда, продержалась на этой позиции недолго). Из журналов стараюсь читать издания «Коммерсанта» — «Власть», «Деньги» и «Огонёк».

— Вы член редакционной коллегии и автор в издании «Асимметричные угрозы и конфликты малой интенсивности». Угрозы и конфликты такого рода — новый тренд?

— Асимметричные угрозы — а здесь мы в первую очередь говорим о вопросах терроризма — далеко не новы, и для того, чтобы это понять, просто заглянем в любые выпуски новостей. Но сейчас всё сильно трансформировалось. Если пять-шесть лет назад мы говорили о терроризме как об индивидуальном явлении и не могли себе представить, что на карте мира может появиться реальное террористическое государство со своими вооружёнными силами, своей администрацией и даже валютой, то теперь это реальность. И я видел одну такую карту, изданную в Израиле, на ней была отмечена территория этого государства. Хотя тенденция стара как мир…

— Ещё недавно мы проигрывали информационные битвы странам «Большой семёрки». Сейчас западный мир обвиняет нас в тотальной пропаганде. Мы научились или это иллюзия?

— Когда начинала работать телевизионная сеть Russia Today, все относились к ней с огромным скепсисом. Говорили: ой, да зачем это нужно? Вкладываются такие огромные бюджетные средства, а толку-то? Но вот прошло несколько лет, и мы с приятным удивлением, а многие оппоненты с ненавистью увидели, как система начала приносить свои плоды. На рынке таких (в хорошем смысле) монстров с многолетним опытом, немного вальяжных ребят из СNN, BBC и т.д. вдруг появилась альтернативная структура с очень мощной базой, которая не уступает ни по аналитике, ни по качеству материалов, ни по контенту, ни по ведущим. То есть прямой конкурент. И здесь началось самое интересное: вплоть до того, что начали использовать неконкурентные методы борьбы: лишение лицензий, закрытие спутника, который принадлежит медиахолдингу RT в Прибалтике, в Турции и т.д. Это хороший показатель, свидетельство того, что в каких-то компонентах мы одержали победу в конкурентной борьбе.

А ещё хочу акцентировать внимание на том, что за последние годы достаточно упал уровень работы представителей западных СМИ. И наиболее яркий и одиозный пример того, какие нехорошие изменения произошли у наших западных коллег (и это в учебники по современной журналистике точно войдёт), — последняя предвыборная кампания в США. И даже не сама кампания, а эта безумная истерия, которая развернулась уже после объявления результатов.

Как говорила героиня одного советского фильма — это мелко. Уронили, конечно, коллеги престиж, сильно их авторитет пошатнулся. Не хочется вторить Трампу и кричать, что они все аферисты и «вон отсюда», но как вели себя ребята из СNN, ВBC и ведущих печатных американских изданий, начиная от «Вашингтон пост», — это, конечно, что-то новое... Наши научились хорошо работать, взяв всё самое лучшее от конкурентов, а конкуренты немного расслабились…

— Чем в истории журналистики вы гордитесь?

— Начну с прямо противоположного. Какое хрестоматийное и самое значительное событие в истории журналистики? Когда Наполеон вырвался с острова и поехал в последний свой трип опять завоёвывать Францию, какие выходили заголовки в парижских газетах? Первое известие: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан». Второе: «Людоед идёт к Грассу». Третье: «Узурпатор вошёл в Гренобль». Четвёртое: «Бонапарт занял Лион». Пятое известие: «Наполеон приближается к Фонтенебло». И наконец, шестое: «Его императорское величество ожидается сегодня в своём верном Париже». Вся эта череда сообщений прошла в одних и тех же газетах на протяжении всего лишь нескольких дней. Не хочется, чтобы когда-то ещё такое повторилось ни во Франции, ни у нас, ни где бы то ни было.

А хороших примеров масса — это и работа военных корреспондентов, и вклад нашей прессы в Победу в Великой Отечественной войне. И тут не только пишущую братию можно вспомнить, но и работу фотокорреспондентов. Я до сих не могу забыть, как на заре перестройки, в 1986-87 годах, в Москву впервые приехала выставка победителей World Press Photo (международный конкурс фотожурналистов — прим. автора). Сейчас её свободно можно найти в Интернете и посмотреть, а тогда это был культурный шок. Помню, мы с моим отцом отстояли огромную очередь, чтобы попасть в выставочный зал. Я был поражён, и до сих пор перед глазами снимок девочки, которую 16 часов спасали из-под завалов после землетрясения в Мехико. Запомнил и фотографию, сделанную в Сальвадоре во время перестрелки, когда там шла бойня: посредине улицы католический священник закрывает собой тяжелораненого солдата. Это работа фотокорреспондентов — они донесли до нас момент великий и трагический…

Однажды удивили и наши американские коллеги с радио. Я про историю, произошедшую в Штатах и ставшую чуть ли не анекдотом, когда радиопостановку по роману «Война миров» Герберта УЭЛЛСА в эфире станции CBS в 1938 году народ принял за реальный новостной репортаж о вторжении марсиан и за лопаты взялся. А радиопостановки и передачи, которые шли в эфире советского радио в годы Великой Отечественной войны — разве можно такое забыть?..

— Вернёмся ко дню сегодняшнему: как всё-таки вылечить профессию, укрепить её статус?

— Самые сложные времена, надеюсь, российский Союз журналистов уже пережил, и мы уверенно стоим на ногах и стараемся разными способами, в том числе посредством недавно учреждённого Центра содействия региональным СМИ, помогать нашим коллегам в регионах — информационно, обучением, грантами. Надеюсь, ваш Союз журналистов включится в этот процесс, потому что у красноярцев своя журналистская школа и огромный потенциал.

У нас сейчас очень хорошо выстроено взаимодействие с комитетом Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи, появился мощный союзник — руководитель этого комитета Леонид Леонидович ЛЕВИН, он на внеочередном съезде, который прошёл в августе 2016 года, был избран в состав секретариата СЖР. Мы надеемся, что многие вопросы теперь будут решаться в пользу наших коллег.

Вера КИРИЧЕНКО