Профессура и сети

В российских столицах принято считать, что до Сибири все новинки добираются нескоро. Не имея желания спорить с этим, без сомнения, великодержавным утверждением, отмечу, что поставщиком инновационных технологий в образовании для всей нашей страны по-прежнему является Европа; тут мы с той же Москвой находимся в одинаковых условиях. На первой своей лекции профессор Барц рассказал старшекурсникам-социологам о том, как электронные технологии завоёвывают всё более основательные позиции в высшей школе. Этому любопытному вопросу в частности — но, разумеется, не только ему — и посвящена наша беседа.

— Дюссельдорфский университет имени Генриха Гейне готовит философов и искусствоведов, врачей, экономистов, математиков, биологов... Так много различных специальностей – это немного удивительно, в России всё не так.

— Правда? До недавнего времени университет в Дюссельдорфе был только лишь медицинской академией, довольно известной. А так в классических высших учебных заведениях Германии разрешено комбинировать различные специальности. Скажу больше: для полного соблюдения традиции нам не хватает только факультета теологии. В Берлине, Гамбурге, Дрездене они есть.

— То есть несмотря на то, что университет назван в честь великого немецкого литератора, гуманитарного уклона в нём не наблюдается?

— Я так полагаю, что — как и везде в Европе. Во всех больших университетах с каждым годом расширяют свои позиции технические и естественно-научные специальности. Для них увеличивается финансовая поддержка, больше студентов приходит учиться, больший простор для научных исследований предлагается… Это болезненная тема — гуманитарное образование.

— А для России образование в целом — вечно болезненная тема. У нас так часто пытаются исправить какие-то недостатки в системе, что общество привыкло рефлексировать на всё происходящее с глухим недовольством, что бы ни происходило. Немецкий народ более толерантен к изменениям этой сферы жизни?

— Могу вам сказать, что в Германии общество довольно скептично относится к любым попыткам реформирования вообще, а уж, тем более, к реформированию образования. Например, большое негодование в университетах вызвала последняя реформа. Огромное количество студентов протестовало — они оккупировали здания университетов и несколько дней не уходили из аудиторий. Почему? Студенты не хотят платить за обучение. (Четыре года назад всё высшее образование в Германии было бесплатным — прим. авт.).

Ну, и, разумеется, немецкие студенты, как и часть профессуры, крайне негативно настроены по отношению к Болонскому процессу, который, по их мнению, бюрократизирует процесс обучения.

— Кажется, что немцы — народ чрезвычайно уравновешенный. Скажите, стабильная ситуация в образовании равна стабильной ситуации в
стране?
­
— Такую параллель можно провести. Последние сорок лет в нашей стране наблюдаются ожесточённые политические дискуссии по вопросам образования. Одна партия говорит, что мы вовсе не должны трогать систему обучения в высших школах, всё должно быть стабильно, «законсервированно». Другие же считают, что, напротив, необходимо провести множество реформ. А главный предмет споров — создание единой школы доуниверситетского образования.

Дело в том, что в Германии после четвёртого класса ученики разделяются — у нас существует четыре типа средних школ. Ни в России, ни во Франции, ни в Великобритании такого нет. А сейчас создают так называемую объединённую школу, как в России, а это ведь — важное изменение, для родителей, для самих учеников и будущих абитуриентов.

— Первая Ваша лекция в СФУ была посвящена опыту внедрения электронного обучения («e-learning») для студентов немецких вузов. А e-learning можно рассматривать как подобную глобальную реформу образования?

— Да. Более того, скажу — возможно, что это даже небольшая революция! Мы ведь говорим не только о том, что преподаватели могут выкладывать конспекты своих лекций в Интернет для скачивания. Это — первый этап. Стандарт Web 2.0, последняя ступень в развитии e-leaning, требует использования самых современных технических и проектных ресурсов, потенциала социальных сетей... Это — организация огромных виртуальных пространств для общения, создание такой системы обучения, в которой отсутствует вертикаль «учитель-ученик».

Каждый учит каждого. Да, это революция, в том числе, и в мышлении. А в отдалённом будущем в некоторых специальностях мы сможем говорить о дипломах, полученных исключительно электронным путём…

— Наверное, частичный переход на электронное, или, как его называют в России, дистанционное обучение, должен быть выгоден государству. Ведь это поможет сэкономить бюджетные средства, выделяемые на образование?

— Нет, вы ошибаетесь. Тут вообще другая ценовая политика. Подготовка электронных курсов, разработка принципиально новых проектов преподавания стоят больших денег, вполне сопоставимых с затратами на классическое образование. Те же технические ресурсы, о которых я уже говорил.

— Среди Ваших диаграмм была такая, которая иллюстрировала опрос администраций немецких вузов. Насчёт того, почему именно стоит внедрять электронное обучение. На первом месте там такой пункт — «студенты будут получать большее удовлетворение от процесса учёбы». Почему же они решили, что студентам такая инициатива придётся по душе? Неужели действительно интересовались мнением студентов относительно нововведений?

— Разумеется, проводились многоступенчатые опросы. Да и здравый смысл подсказывает, что студентам это должно понравиться, поскольку они смогут дома готовиться к экзаменам, какие-то дисциплины вообще дома изучать… Они смогут кооперироваться в чатах, в блогах, решая в режиме реального времени свои учебные проблемы, проводить конференции и виртуальные научные встречи. Это ли не звучит увлекательно?

— А Вас не пугает, что студенты могут попросту «сбежать» в другие вузы, более престижные – в Англию, в Соединённые Штаты?

— Вы угадали, многих преподавателей такая вероятность развития событий держит в напряжении. Они боятся как того, что европейские университеты могут не выдержать конкуренции по каким-то направлениям, так и того, что студенческая аудитория примет какие-то плохо просчитываемые размеры.

Но дело в том, что, независимо от того, что студент смотрит и читает лекции других университетов, сдаёт экзамены он там, где учится.

— И ещё ведь встаёт вопрос защиты интеллектуальной собственности…

— На это я вам отвечу так: вот есть Массачусетский технологический университет, престижнейший политехнический университет в мире. И они не боятся распространять многие свои материалы совершенно бесплатно. А раз не боятся они, то чего опасаться мне?

— Вот Вам ещё один вероятный минус в копилку опасений: смотрите, сейчас университет просто учит людей по каким-то наработанным, привычным для понимания схемам. Не придётся ли в новой системе образования, максимально интегрированной в новые технологии, ещё и учить людей учиться?

— Я думаю, что для студентов пользование электронными ресурсами не будет проблемой. Скорее, это вызовет ощутимые трудности у профессуры. И, конечно, главная трудность — вовсе не проблемы в использовании, а недоверие к использованию.

— Наверное, педагогов должно стимулировать желание быть ближе к своим студентам, правда? Кстати, как много преподавателей имеют свои блоги и страницы в социальных сетях?

— О, может быть, процента два. Понимаете? Всего два процента от огромного количества! Я лично знаю только троих таких «смельчаков». Поэтому предстоит много работать, преодолевать множество барьеров, чтобы избавить профессуру от недоверия к новым коммуникационным технологиям.

— А Вы, разумеется, свой аккаунт на Facebook’е завели уже давно...

— Эм… Придётся признаться — у меня его нет… Наверное, просто не хватает времени на социальные сети. Так что комментарии от меня проще получить в натуральном виде. Или отправить письмо.

Разговор с профессором наводит на интересные мысли о возможностях перехода нашего образования на «электронные рельсы». И поводов сделать это, быть может, даже больше, чем у коллег из-за рубежа: это, в первую очередь, проблема «доставки» как самих знаний, так и квалифицированных кадров в отдалённые районы края и страны. Не секрет к тому же, что у нас квалификация преподавателей в среднем ниже, чем в Европе, оттого столь ценной становится возможность трансляции знаний через Интернет несоизмеримо большей аудитории. Да и у студентов появляется дополнительное пространство для выбора, для сопоставлений.

Возможно, это тот самый случай, когда конкуренция станет стимулом для профессуры и пойдёт на благо всей системе образования в стране в целом.

Евгений МЕЛЬНИКОВ
Фото _ Алина НАЗАРОВА