Столбизм как образ жизни

Фото Виктора СИСЬКО

— Что такое Столбы как природный объект и чем они уникальны?

— Столбы — это скалы, погружённые в лесной ландшафт. Как природный объект они отнюдь не уникальны. Таких мест на земном шаре, в том числе и в России, огромное количество. Уникальность им придают люди.

— Чем отличается столбизм от скалолазания и альпинизма?

— Столбизм — это удивительное явление. Небольшое количество людей с определёнными психофизическими данными освоили скалы вблизи города Красноярска, фактически поселились там и избрали в качестве основного занятия бесстраховочное лазание по отвесам. Их сообщество со своими традициями, ритуалами, культурными ценностями существует уже полтора века. Столбизм — это не спорт в обычном понимании, а образ жизни.

Альпинизм и скалолазание в Красноярске произошли от столбизма. Это виды спорта с разрядами, соревнованиями и чемпионатами. Скалолазание, к слову, вот уже несколько десятилетий как покинуло скалы и ушло в залы. Арена действия альпинизма — большие горы. В альпинизме бесстраховочное лазание запрещено, и даже столбисты в горах его не практикуют.

— Почему такое движение, как столбизм, стало возможным у нас и больше нигде не встречается?

— Столбизм породило сочетание редких факторов: прекрасные скалы в лесу, вблизи большого города, и сибирский характер. Сибиряки — отчаянные люди, авантюристы, потомки первопроходцев и разбойников. Им присуще презрение к смерти, привычка и умение существовать в дикой тайге. Гены предков сыграли немаловажную роль при возникновении столбизма.

Тяга к риску и экстремальное поведение существуют у многих народов. Нам показывают по телевизору причудливые обычаи. Там жители прибрежной деревеньки сигают с высоких скал в море, а там залезают на высоченные деревья и прыгают с них на лианах, а там ходят по углям. Ну а у нас — скалы. Есть в мире и бесстраховочное лазание, называется freesolo — свободное-одиночное. Вот именно что одиночное. Занимаются им отчаянные одиночки. А русским людям присуща соборность. Наше развлечение — freemass.

— Что общего у поколений столбистов начиная с XIX века, а что разного?

— Шесть-семь поколений насчитывает столбизм. Общее у них — страсть к свободному лазанию и наслаждение этим процессом, чувство единения с природой, единения с друзьями. Столбисты прошлого были ближе к природе, столбисты современные более спортивны.

— Существовал ритуал посвящения в столбисты? И кому могли отказать в посвящении?

— Калошевание — побиение калошей по мягкому месту на первом покорённом Столбе — иногда называют «посвящением в столбисты». Но это шутливый ритуал. На шутку не может быть отказа. А ритуала посвящения всерьёз никогда не было и нет. Столбист не подаёт заявление, его не принимают в столбизм и не исключают. Каждый сам решает, столбист он или нет. Другое дело, признают ли тебя в компании друзей. Я много лет ходил на Столбы и прилично лазал, но столбистом себя не считал. Есть поговорка: тот столбист, кто на Митру в одиночку ходит. И однажды этот норматив я сам для себя выполнил.

— Столбисты, известные всей России, кто они?

— В своей статье «Люди — легенды Столбов» я перечисляю столбовских знаменитостей. Но, положа руку на сердце, никого из столбистов не могу назвать известным всей России. Речь может идти о большей или меньшей популярности в тех или иных кругах. В мире спорта, к примеру, очень известен Валерий БАЛЕЗИН, столбист из компании «Эдельвейс». Он единственный мастер спорта международного класса в двух видах: в альпинизме и скалолазании, победитель огромного числа соревнований в стране и за рубежом. Но не все знают, что он столбист.

В кругу тех, кто интересуется Столбами, самый известный столбист — Владимир ТЕПЛЫХ, погибший на Перьях.

— Как можно охарактеризовать современного столбиста?

— Однажды я дал такое определение: «Столбист тот, кто знает историю, чтит традиции, лазает без страховки и для кого Столбы — доминанта существования». Это идеал столбиста в моём представлении. Но в жизни мало идеального. Современный столбист — молодой парень или девушка с авантюрной жилкой, смелые, общительные, склонные к занятиям спортом, часто экстремальным.

— Что означает ваша формула — «Любование, лазание, общение»?

— Моя формула немножко иная: «Лазание, любование, общение». Лазание я ставлю выше как наиболее характерный признак столбизма. У других может быть иное мнение.

ЛЛО — это три кита, на которых стоит столбизм. Три древних могучих инстинкта. Желание и умение лазать, стремление наслаждаться красотой природы и потребность делить эти занятия с близкими по духу людьми.

— На сайте www.stolby.ru целый список статей под рубрикой «Столбы и их философия». Чья философия вам ближе и почему там нет вашей статьи?

— Жизнелюбие, риск, открытость миру и людям — вот моя философия как столбиста. И достаточно того, что я собираю эти статьи. Моя философия отражена в моих рассказах и байках.

— Есть ли у вас своя любимая история о Столбах, свой герой?

— Мне нравятся истории Толи ПОЛЯКОВСКОГО про прыжки с Коммунара и про полёт с Митры. А мой герой — Александр ЯВОРСКИЙ*, столбист, поэт и Великий Интегратор. Эту категорию придумал я сам, интеграторы — люди, которые собирают, сортируют, обрабатывают, сохраняют и доставляют информацию о Столбах. Их миссия важна для сохранения столбизма.

С теплотой и благодарностью вспоминаю своего первого столбовского учителя Евгения Ивановича КОВАЛЕНКО. Николай МОЛТЯНСКИЙ привёл меня в компанию «Грифы» и открыл мир большого столбизма, за что я ему благодарен.

— Существуют ли столбистские династии?

— Последние сто лет в России времечко было оё-ёй! Войны мировые и гражданская, революции, репрессии и расстрелы. Обрывались династии. Отец-сын, редко внук. И потом — довольно специфическое это занятие, не часто наследуется. Я бы хотел основать династию. Мой сын Олег — знаменитый столбист, и внук прекрасно лазит.

— Столбы стали массово доступнее. Это плюс или минус? Может быть, есть определённая группа людей, которые имеют большее «право» на Столбы, — старожилы, костяк столбистского движения?

— Столбы как были доступны полвека назад, так доступны и сейчас. Поток увеличился во много раз, это да. Хорошо это или плохо — с какой стороны посмотреть. Со стороны людей — хорошо, со стороны природы — плохо, ей тяжелей.

Поток посещающих Столбы неоднороден. Основную массу составляют разовые посетители. Они получают то, что хотят: впечатления, отдых на природе, с пользой проведённый день. Гораздо меньше тех, кто любит Столбы и посещает их постоянно, зимой и летом.

И совсем немного ходит тех, кто не мыслит себя без Столбов и получает наслаждение от бесстраховочного лазания на грани. Без них Столбы — просто скалы в лесу, природный аттракцион, каких тысячи. Столбизм даёт смысл и славу Столбам. Это бесценный исторический феномен, который нужно сохранять, как и природу Столбов.

Что касается того, кто имеет больше прав… Фактическое неравноправие существует. По договору с заповедником сохранены 10 исторических столбистских изб. Некоторые из них существуют 50 лет и более. В самых старых подрастает второе или даже третье поколение столбистов. Кроме того, существуют «стихийные» столбисты, которые возникают произвольно, образуют компании, но не имеют своей избы или стоянки. Вот здесь я вижу болезненное неравноправие. Не между столбистами и простыми посетителями, а между «избачами» и «стихийными» столбистами. Как эта коллизия разрешится — время покажет.

— Откуда сегодня появилась тревога за Столбы, стоит ли бояться за сами скалы или, скорее, за феномен столбизма?

— Тревога за Столбы появилась не сегодня, я наблюдаю её с тех пор, как пришёл на Столбы, то есть более полувека. Она связана с опасениями, что антропогенное влияние разрушит природный ландшафт. Сегодня, когда государство разрешает строительство и хозяйственную деятельность в заповедниках, переводит заповедники в национальные парки и тому подобное — эта тревога только усиливается. А ядовитые выбросы от допотопных производств губят среду вернее, чем туристы.

За скалы бояться не нужно, это крепкие образования, они переживут человечество. Природа быстро залечит повреждения, как только нагрузка снизится. Мы видим, как быстро зарастают заброшенные тропы, восстанавливаются на скалах мох и лишайник.

Не нужно бояться и за столбизм. В одной из статей у меня сказано: «Пока стоят скалы и неподалёку обитают люди, столбизм не исчезнет».

Фото с сайта stolby.ru

Столбистские байки от Валерия Хвостенко

Случай на Перьях

Дело было в конце восьмидесятых. На Перья я лазил Уголком, Зверевским, Огурцом, Бабскими и — Авиатором (названия ходов — Е.Н.). Авиатором не часто, только под настроение и кураж.

Люде ЗВЕРЕВОЙ было в то время за семьдесят. В глаза мы её звали Людмила Владимировна, а за глаза — Люда. Она лазила не без труда, но очень страстно. Митра, Второй, Коммунар, Дед, Перья — это была её воскресная норма. На Второй всегда Леушинским, на Перья только Зверевским — она называла этот ход Фамильны». А её товарищ Боря СТРУНИН, подшучивая над ней, — Нечеловеческим.

Вертикальные перьевские ходы требуют больших физических усилий. Люда всегда имела при себе таблетку нитроглицерина. И у неё на подъёме были точки, где она отдыхала. В те годы работали экскурсоводы и водили от Столба к Столбу большие группы туристов. Эти экскурсии очень досаждали Люде на Перьях. Завидев старушку, «застрявшую» на середине подъёма, экскурсоводки начинали заполошно метаться и кричать: «Бабушка, бабушка! Куда вы залезли! Слезайте сейчас же!!». И призывали столбистов на помощь. Чтобы избежать конфуза, Люда, подобно звёздам экрана, маскировалась чёрными очками и глубоко надвинутой кепкой и старалась успеть в промежуток между экскурсиями. Но это не всегда удавалось.

И вот как-то погожим летним днём сошлись мы с Людой на Перьях. Поговорили, переждали очередную экскурсию и полезли. Она Фамильным, а я Авиатором. Ключевой момент на Авиаторе — выход из Конверта. Если сложить плотно две ладони, а потом правую слегка согнуть, можно получить представление о том, как выглядит Конверт — узкий, глухой, сходящий на нет камин. Выходят из него в соседний широкий камин, огибая правую стенку. На ней в самой верхней, тонкой её части есть слабо выраженная ручка: с обеих сторон два вертикальных углубления, так что можно обхватить пальцами. При выходе надо браться за ручку, вставать на узкое покатое рёбрышко и поворачиваться вправо.

Взялся, встал — нога соскользнула. Как удержался — не знаю, повис на одной руке. Прошибло страхом. Вернулся в Конверт. Спускаться — нет уже сил, а повторно встать на ребрышко категорически не могу. Подо мной метров двадцать пустоты. Завис.

Ни вверх, ни вниз. Ноги от напряжения начинают дрожать крупной дрожью. Внизу очередная экскурсия. Туристы кучкуются, глазеют, шумят. Спас меня Гена ЭССА, который, на моё счастье, оказался внизу. «Эй, парень! Ты долго там не сиди!» — повелительно крикнул он. Как будто что-то щёлкнуло во мне. Не выходя из Конверта, я дотянулся ногой до противоположной стенки и перебрался на неё в упоре.

Внизу, у выхода из Шкуродёра, меня поджидала толпа туриков. Я был спокоен. «Вы бы хоть сердце пожалели!» — вскричала какая-то тётечка. «А что сердце? У меня хорошее сердце», — буркнул я. — «Да не своё, а наше!»

Подошла Люда. Из Зверевского камина ей не было видно Авиатора, но шум толпы был слышен. «Я так и подумала, что это с тобой что-то случилось. Ну, слава богу!».

Бурундуки и люди

В лето 2008-го как никогда много бурундучков выбегало к людям. Выпрашивали подачку у скал, шныряли по дороге. Год был в тайге неурожайный. Шли мы со Столбов с Радием Александровичем КОЛОВСКИМ, биологом, он мне и сказал: «Все они погибнут, запасов в зиму не сделали».

Я рассказал об этом Володе КАРАТАЕВУ: «Знаешь, что с этими бурундуками происходит? Они в отчаяньи. Чуют близкую смерть свою».

В сентябре на соревнованиях по боулдерингу я был судьёй при одной из хитрушек. Хитрушка сложная — «Джеребро» называется. Не так много охотников было её бодать. Сижу, скучаю. Решил отлучиться вглубь тайги ненадолго. Заприметил метрах в двадцати скалку нависающую. Подошёл. Вижу — под карнизом сухой каменный «стол», а на нём какое-то странное серое пятно диаметром с тарелку. Пригляделся — кто-то насыпал семечки. Не помню уж, с кем поделился этим открытием. А мне в ответ: «Да это Володя Каратаев купил мешок семечек и по тайге раскладывает».

Я отозвался умом, а Володя — сердцем.

Бородачи

Следующая история произошла, кажется, в конце лета 1985 года. В тот год вокруг Грифов ходил медведь и, разоряя заначки бурундуков, накопал огромных ям прямо у тропы.

На пороге моей квартиры объявился незнакомец. Молодой красавец с ясным взором, крепкой рукой и с роскошной чёрной бородой. А я в те годы тоже носил неслабую бороду, только рыжую. Коля (так его звали) оказался дипломником МГУ, специалистом по пещерной фауне. Два месяца он провёл на практике в разных пещерах СССР, отсюда и борода. Он передал мне привет от старинного московского друга и сказал, дескать, много чего я повидал, а мечтаю о Столбах. Ну и прекрасно.

Я взял отгул на работе, и среди недели мы отправились на Грифы. С собой взяли одного моего друга, Володю СИРОТИНИНА, который давно хотел побывать на Грифах. Володя провёл лето на Байкале и тоже отрастил огромную бороду. И вот три бородача подошли к избе. Часов девять вечера. Солнце ещё не село, и мирная скала окрашена последними его лучами. Попасть в избу непросто. Она расположена в нише скалы на сорокаметровой высоте. Нужны специальные приспособления и немалый скалолазный опыт, чтобы навесить переход — тонкое бревно на цепях над пропастью. Я навешиваю, ребята с интересом смотрят.

Вдруг снизу из-под скалы доносится «Ээй! Ээй! Ээй!». Протяжно так, монотонно, без эмоций. Я говорю: «Не отвечайте. Кричат не по-столбовски. Мы пришли отдохнуть. Нам никто не нужен». Человек покричал так, покричал — и замолк. Проникли в избу. Опять «эй» да «эй». Что ты будешь делать. «Сходи, Коля, посмотри». Ушёл молодой и пропал. Крошим салат, Коли нет. «Сходи, Володя, посмотри». Пропал и Володя. Что за чертовщина! Мне представился мужичок с ноготок, который заманивает и побивает моих товарищей. Пошёл сам. Пробежал по тропе. Слышу голоса, вижу картину. Молодой человек сугубо городского вида: кожаный пиджак, галстук, штиблеты, дипломат. Плаксивым голосом повторяет фразу: «Я вас умоляю! Доведите меня до Манской стеночки!». Ребята что-то бубнят ему, увещевают. Подхожу. Сурово: «В чём дело?». Он онемел. Третья борода его доконала. Глухая тайга. Три страшных человека…

Выясняется. Молодой человек из Ленинграда, с ЛОМО. Утром прилетел в командировку на «Квант». Сделал дела и решил осмотреть достопримечательности Красноярска. Его направили на канатку. Помахивая дипломатом, он пропутешествовал по Каштаку и у Четвёртого свернул на Дикие. Не он первый, не он последний. У него было представление, что заповедник обнесён забором, и если идти по тропе, не сворачивая, неизбежно придёшь к забору, а там вдоль него — и на выход. Протопал он километров 15, а у Грифов битая тропа разбежалась сетью мелких тропок. И вот уже около часа он бродит вокруг, время от времени взывая к людям.

Ребята объяснили ему про обратную дорогу, про поздний час, про Манскую стенку. Отправить одного — нельзя. Признался, что и в городе своём всегда теряется. Провожать на ночь глядя — нет смысла. В избу не идёт — боится. Недолго искал я решающий аргумент. Показал на яму у тропы: «Знаешь, что это такое? Медведь выкопал. Моли Бога, что мы в будний день сюда пришли на твоё счастье».

Следующая серия впечатлений началась, когда подвёл его к отвесной скале и сказал: «Лезь! А дипломат мне отдай». «Как?! Зачем?! Не отдам!». «Да изба, дурачок, у нас на скале. А с дипломатом не залезешь ты». Смирился бедняга. По бревну шёл с отчаяньем приговорённого. Более потрясённого, чем он, человека, не приходилось мне на Грифах видеть.

— Можно я на этой лавочке присяду?

— Да садись, пожалуйста!

— Можно я немножко покурю?

— Кури, ради бога.

— А куда окурочек положить?

Позвали к столу. Театральным жестом распахнул дипломат. А там — бутылка шампанского и палка финской колбасы. «Я предлагаю выпить этот бокал за моё чудесное спасение и за вас, моих спасителей. Сколько буду жить — буду за вас Бога молить»!

Да, истинно повезло городскому чудаку. Никто бы не хватился командированного. На следующий день улетел бы самолётик без него. И ломали бы голову родня и детективы.

Зато какая история для ленинградских застолий! Подозреваю, что более значительного приключения не будет в жизни у этого чудака.