Сайт СФУ
Сибирский форум. Интеллектуальный диалог
октябрь / 2017 г.

Великий соляной путь
Первые дороги и первая промышленность в крае

Наш край — один из лидеров промышленной добычи полезных ископаемых: никель и золото, газ и нефть. И кажется, что статус промышленного монстра мы приобрели во время ударных коммунистических строек. Однако история освоения недр тише и тем интересней: первому предприятию Енисейской губернии в 2009 году могло бы исполниться 370 лет. Троицкий сользавод не только начал производить серое золото, так необходимое для освоения Сибири, но и стал причиной появления тракта, по которому соль нужно было возить в Енисейск. Пройти по этой дороге — от Енисея до сользавода — решили в Красноярской общественной организации поддержки и развития внутреннего туризма «Путь Сибири». Совместно с Русским географическим обществом и Казачинским внедорожным клубом «Барс 4x4» экспедиция на внедорожниках повторила путь, которым никто не ездил больше ста лет.

Все виды дорог

В XVII веке троицкий солеваренный путь связал первое предприятие Енисейской губернии — Троицкий сользавод в Тасеевском районе — и региональный центр Енисейск. Основал завод енисейский предприниматель Алексей ЖИЛИН с братом: в 1639 году он с помощью тунгусов нашёл на реке Усолке соляные источники. Уже в первый год удалось добыть 500 пудов поваренной соли. И если сейчас это звучит несколько странно, то тогда появление такого завода сыграло решающую роль для освоения приенисейского Севера: до момента основания завода соль на нашу территорию возили из центра страны. И ценилась она так высоко, что где-то даже выдавали жалованье соляными «монетками» — прессованными солёными плитками. Без соли была фактически невозможна консервация, а значит, и нормальное обеспечение провиантом казачьих отрядов.

Соль из Троицка возили по-разному. Первый соляной путь в екатерининские времена соединил Тасеевский и Казачинский районы — несколько десятков километров по глухому лесу от села Казанка Казачинского района до деревни Лужки Тасеевского района. Вскорости тракт потихоньку захирел — оказалось, что выгоднее переплавлять «серое золото» по воде: от Усолки, на которой стоит Троицк, до Енисея, а там — в Енисейск. Но знаменитая дорога недолго простаивала без дела — в столыпинские времена по ней пошли переселенцы, которые основали около десятка деревень вдоль тракта.

Маршрут экспедиции, разработанной организацией «Путь Сибири», идёт вспять: Троицк не отправная точка, а конец пути. Экспедиция объединяет Красноярск, деревни Порог и Пискуновка, сёла Казанка, Троицк, Тасеево. Это три дня пути и два экипажа на джипах, самые разные люди — врач, военные, журналисты. Те, кому нестрашно бездорожье и интересна история края. Это по-настоящему экспедиционный формат: по данному маршруту ни одна группа ещё не ходила.

Небольшая экспедиция собрала группу людей самых разных профессий. Объединяет их одно — интерес к краевой истории.

Небольшая экспедиция собрала группу людей самых разных профессий. Объединяет их одно — интерес к краевой истории.

Путь проложен так, что путешественники могут на себе испытать все виды дорог, которые когда-то были и остаются в крае, именно поэтому экспедиция проходит в формате джип-тура. И как только машины сворачивают с асфальтированной трассы, судьба первопроходцев становится ощутима.

Первая точка маршрута — Казачинский порог. Добраться к нему по берегу можно по старой лесовозной дамбе, которая была проложена в 50-х. Листвяжный шпальник, поверх земляной накат — и больше 60 лет дорога служит верой и правдой. Вдоль неё то тут, то там виднеются сосны с глубокими бороздами — в советское время здесь добывали смолу на канифоль. Сейчас на полянах вдоль дороги — сорняки, а когда-то здесь были колхозные поля с картошкой. Дорога петляет по лесу, то и дело пересекает ручьи и небольшие речки. В дореволюционное время на одной из них — Сполошке — стояли мельницы, сейчас ничего не осталось, и если бы не изборождённые сосны — казалось бы, что людей здесь никогда и не бывало, хотя эти земли обитаемы с древних времён. Казачинский порог — естественное препятствие на главной водной артерии, рядом с ним — одноимённая деревня, а на другой стороне Енисея — раскопы. Здесь нашли петроглифы, а значит, деревне не одна тысяча лет.

С берега Казачинский порог не кажется таким уж опасным: перекаты, барашки пены, песок и камни-голыши, обточенные Енисеем до полудрагоценного блеска. Мощная река сужается здесь до 350 м, глубина местами — едва метр. И её ещё нужно поймать, двигаясь по извилистому пути между огромными камнями. Если уйти вниз по течению могут многие суда, то подняться самостоятельно — единицы. Огромные валуны, выглядывающие посередине Енисея, фактически все именные — по названиям кораблей, которые на них потерпели крушение.

С 1903 года судам помогал туерный пароходик — и именно с этого времени на Енисее началась постоянная навигация. В 1964-м его сменил туер «Енисей», детище нашего судоремонтного завода: табличка с годом постройки — на самом видном месте. Это судно идёт вдоль проложенного по дну троса и тащит за собой вдвое, втрое, в десять раз более тяжёлые корабли. Пройти вверх по течению без помощи туера не может ни одна гружёная баржа. Этот теплоход-трудяга — настоящий музейный экспонат: в мире не осталось ни одного теплохода на туерной тяге. Все сложные для судоходства реки удалось усмирить, но не Енисей: уничтожение Казачинского порога сделает невозможной навигацию в верхнем плёсе, разрушит сложившуюся экосистему.

Проходить этот порог пришлось бы, если бы соляной путь лежал не в Енисейск, а в Красноярск. Для того чтобы выйти на наш маршрут, участникам экспедиции нужно переправиться на правый берег Енисея на пароме. Дальше предстоит путь до деревни Казанка — самого удалённого населённого пункта Казачинского района.

«Выходим на тракт!»

До Казанки — долгие десятки километров по гравийке, и чем ближе к деревне, тем больше разговоров о Гражданской войне. Реки Шилка, Ледяная. Кажется, что каждый местный знает, где здесь были окопы, как продвигались белые, как за ними шли красные. В земле лежат штыки, монеты, нательные кресты. Говорят, и золото колчаковское где-то здесь спрятано. Рассказывают, как чудом спасли саму Казанку: жгли солому — мол, горит деревня, и Колчак поверил, отступил. А до того как белые подошли к деревне, никто и не знал, что в стране власть сменилась — Казанка была и остаётся местом глухим, в котором до сих пор нет стабильной связи.

Екатерининский тракт — первая дорога, по которой соль доставлялась из Троицка в Енисейск. Несколько десятков километров этого пути в настоящее время практически непроходимы.

Екатерининский тракт — первая дорога, по которой соль доставлялась из Троицка в Енисейск. Несколько десятков километров этого пути в настоящее время практически непроходимы.

И люди здесь живут совсем другие, привыкли в первую очередь надеяться на себя — это в них осталось от тех первых переселенцев-чувашей, которые и основали деревню. Говорят, что этой весной все её жители перекрыли единственную дорогу — побоялись, что её разобьют лесовозы, уничтожат деревянный мост через Ледяную. И лесозаготовщикам пришлось пустить свой транспорт по объездной.

Ночёвка в Казанке — в чувашской избе с фирменными пирогами: каждый размером с хорошую мужскую ладонь, внутри — картошка, мясо и черемша. Запах стоит такой, что хочется здесь остаться жить.

В Казанке не только берегут рецепты переселенцев, но и тщательно сохраняют чувашский язык и традиции: кто-то лучше, кто-то хуже, но на чувашском говорят все. И играют свадьбы, и провожают парней в армию, как сто лет назад. Во время проводин, например, мать должна повесить на плечи сыну белые тканевые ленты: если лента короткая — служить будет рядом, длинная — далеко от дома.

После ночёвки в Казанке к экспедиции присоединяются ещё две машины — ГАЗ-66 и трактор. Трое местных сопровождающих улыбаются: лучше трактор взять с собой сразу, чем потом за ним посылать. Всем ясно: без них на дорогу, по которой 100 лет никто не ездил, не сунутся даже прокачанные УАЗы.

— Ребят, мы уже на Екатерининский тракт выехали. Приём! — слышится по рации; сотовой связи, как и признаков цивилизации, нет на многие десятки километров.

Четыре машины сворачивают на лесную дорогу от Казанки. Так обыденно начинается самая важная часть экспедиции. На тракте нас ждут, как говорят местные, болотина и грязнуха — непроходимые участки, которые могут преодолеть только подготовленные джипы. Новичок увидит в лесу вообще не дорогу, а только направление — по просветам между верхушками деревьев.

УАЗы по очереди вязнут в жидкой грязи, один раз застревает «шишига» — ГАЗ-66, безотказная военная машина. И только трактор, невозмутимо тарахча, преодолевает эти участки, вытягивая по очереди то одну, то другую машину. Трактор на такой трассе — главное средство передвижения, на нём же здесь ездит и легендарная баба Вера — пенсионерка Вера Павлова, инвалид, знатная охотница и историк, знающий, кажется, всё о родном районе. В её охотничьей избе запланирована вторая лесная ночёвка: 30 километров бездорожья, которые мы преодолевали несколько часов, на день оказалось вполне достаточно. На охотничьей заимке — не только домик, но и баня, которая топится по-чёрному. Вокруг непролазный лес, буквально за порогом начинается охотничий участок. Когда стемнеет и начнутся традиционные охотничьи байки про медведей, станет просто не по себе. А для казанцев такая изба — всё равно что дача под Красноярском. Ночью погода внесёт свои коррективы — 8 часов дождя сделают оставшиеся 40 километров непролазными. Преодолеть их получится только потому, что оба джипа оборудованы лебёдками и тросами и могут вытягивать из грязи себя сами.

Были деревни — нет деревень

На третий день пути под почти успокоившимся дождём вдоль Екатерининского тракта покажутся признаки обжитой дороги. Но видны они опять-таки будут только профессионалам. Полусгнивший верстовой столб в лесу, домовые ямы — провалы на месте погребов. Если яма рядом с трактом, скорее всего, это — кабак, жилые дома стояли всё-таки чуть поодаль. А сама дорога за 300 с лишним лет сместилась разве что на пару сантиметров.

Говорят, что именно в этих местах можно найти много интересного, хотя бы старые монеты, которые при строительстве клали под каждым углом. Тут же среди участников экспедиции возникает спор — а можно ли найти монеты золотые? Сокровища Колчака в этих краях никому не дают покоя, ходят слухи, что то тут, то там монеты всплывали.

Чем ближе Тасеевский район, тем больше таких ям: во времена Столыпина в этот район переселились больше 70 000 человек. Это сейчас живут только чуть больше 11 000, а сколько на самом деле было деревень, до сих пор не могут подсчитать точно.

Суглинистая дорога, по которой идёт экспедиция, к сожалению, уже используется и разбита лесовозами: в твёрдом суглинке тяжелейшими машинами выбиты глубокие колеи. В старых колеях уже своя жизнь — болотца, кувшинки, головастики. Немного зазевался — и джип сполз в колею и повис на брюхе. Такой фокус по очереди проделывают обе машины, которые приходится «лебедить». Во время очередной спасательной операции у кого-то возникает шальная мысль — рвануть по узкой полоске заброшенного поля вдоль леса. Но делать этого точно не стоит: что там под метровой травой не знает никто: остатки старых срубов, брошенное железо… Хотя на вид — нетронутые места.

Наконец после нескольких часов мучений дорога, петляя, выскакивает у деревеньки Лужки. Капитаны команд бегут фотографироваться с первыми дорожными знаками — признаками цивилизации: 60 км Екатерининского тракта дались огромными усилиями, не зря дорога считается непроходимой. Теперь путь до Троицка пойдёт по роскошной трассе — гравийке и асфальту.

«Чужая соль — горькая»

В Троицк мы приезжаем ближе к сумеркам. Погода портится, а вместе с ней и настроение. Завод, просуществовавший до 2009 года, цинично растаскивают: несколько лет назад собственник убрал сторожей, и теперь отсюда не вынесены только древние брёвна, которые от возраста и соли срослись волокнами. По заводу, между столетними амбарами, ходят лошади и коровы — слизывают выступающую соль, она здесь везде — после получаса на губах ловишь солоноватый привкус.

Сейчас на территории первого краевого предприятия хозяйничают коровы и лошади. Как туристический объект завод оказался властям неинтересен.

Сейчас на территории первого краевого предприятия хозяйничают коровы и лошади. Как туристический объект завод оказался властям неинтересен.

На территорию завода нас вводит бывшая управляющая Галина Ананьевна КУДРЯВЦЕВА. Ходить туда не любит, каждый раз сильно расстраивается. Она пришла на завод в начале 80-х и ещё застала его в самом расцвете: со своим детсадом, магазином, ремонтными мастерскими. Сейчас о былом величии говорит разве что огромная территория.

Предприятие со времён Екатерины до новейшего времени было градообразующим, до революции даже церковь свою имело, а потом тихо исчезло. Сейчас местные покупают в магазинах иркутскую соль и жалуются, что не та — горькая. Троицкая соль была вкусной, хотя и тот факт, что она поставлялась на царский стол, не больше чем выдумка. Но правда, что сользавод обеспечивал «серым золотом» всю Енисейскую губернию. Говорят, что залежей соли в троицкой земле — ещё лет на 300 производства, но проще и дешевле купить то, что произведено в соседнем регионе.

У каждого здания былого завода своё предназначение, которое без пояснений не понять. Вот буквально избушка на курьих ножках — отстойник, куда «раствор загоняли, потом пыхалку туда и веслами буромушили». Пыхалка — гашеная известь, её следы ещё видны на стенах. Соль, известь, рулоны полиэтиленовых пакетов, в которые фасовалась соль, остатки уникальных деревянных желобов, по которым перекачивался соляной раствор — вот и всё, что осталось от этого памятника промышленной архитектуры.

И над всем этим возвышается рассолоподъёмная башня (на фото), самое старое здание на этом участке. Под ней шахта, ведущая к соляной жиле. По деревянным желобам туда закачивалась вода, а получившийся раствор направлялся потом в отстойники. Башня немного покосилась и вся почернела, но остаётся крепкой, как монолит: соль, которую веками выкачивали здесь из недр, сделала её молчаливым памятником нашей недальновидности. Старейший завод медленно умирает.

Настоящий масштаб Троицкого сользавода можно понять только в Тасеевском краеведческом музее. Здесь на огромном стенде рядом с исторической реконструкцией завода — большой проект музейного комплекса, который вполне мог бы стать, как принято говорить, точкой притяжения для внутреннего туризма. Проекту уже несколько лет, но будет ли он реализован — до сих пор открытый вопрос. Тасеевский краеведческий — пожалуй, лучший из локальных музеев: внутри деревянного двухэтажного здания с большой любовью и тонким художественным вкусом расположены экспозиции, посвящённые боевой истории района. Музей отчасти и художественный — в нём оригиналы Тойво РЯННЕЛЯ и огромное батальное полотно Анатолия ЗНАКА. Пространство организовано таким образом, что здесь удобно проводить уроки истории. Хотя и само Тасеево — один большой музей: через дорогу дом, в котором бывал БУДЁННЫЙ, чуть дальше — здание хлебного амбара XVIII века, в котором велись расстрелы. Тёмная махина возвышается над зарослями крапивы, в брёвнах — следы от пуль, внутри — пыль и пустота.

Тасеево — последний пункт экспедиционного маршрута, объединившего два района края. И только повторив этот путь — по лесным дорогам, а иногда и полному бездорожью, через Енисей и крохотные ручьи и речки, — можно прикоснуться к истории края и хоть немного понять тех бесстрашных людей, которые когда-то заселяли эту землю и воевали за неё.

И очень хочется надеяться, что все архитектурные и исторические памятники, находящиеся на нашей территории, будут спасены. Ведь сейчас речь идёт именно об их спасении — иначе мы раз и навсегда утратим то, что делает Красноярский край Красноярским краем.

Анна ТРАПЕЗНИКОВА