Не терпите боль!

— Я первый врач в нашей семье, родители к медицине отношения не имели. В детстве пару раз лежал в больнице, посмотрел, как работают доктора. И мне понравилось. Окончил школу, отслужил в армии, поступил на рабфак. А потом на стоматологический факультет.

— В то время поступить туда было сложно?

— Сложно и престижно. Конкурс был большой, учитывался средний балл аттестата, и нужно было сдать четыре экзамена минимум на две пятёрки и две четвёрки. Когда я сообщил родителям, что стал студентом мединститута, для них это было, как будто я Юрий Гагарин и в космос слетал.

— Почему именно стоматология?

— Это была мечта, к которой я целенаправленно шёл. Вовсе не из-за слухов: мол, зуботехники огромные деньги зарабатывают. Мне предлагали и педиатрию, даже так необычно завлекали: у вас такой типаж, если ребёнка на руки возьмёте — можно памятник с вас делать. Крепкий мужчина заботливо держит малыша. Но я хотел стать стоматологом.

Отучился. По распределению попал в Тюменскую область. Из Тюмени меня направили в Салехард. Это столица Ямало-Ненецкого автономного округа, город, расположенный на полярном круге. Но там не было жилья. И меня снова перенаправили — в город нефтяников Ноябрьск. Дали временное жильё, я прошёл интернатуру по хирургической стоматологии. И меня перевели за 120 километров от города в только образовавшийся тогда посёлок Муравленко. Он назван в честь знаменитого советского нефтяника Виктора Муравленко. Там я прожил до 2008 года.

— В Красноярск вернуться не хотелось?

— В то время — нет. Во-первых, мы быстро решили проблему с жильём. Сначала мне дали благоустроенную комнату с подселением. В свой первый отпуск в 1987 году я уезжал, имея на руках ордер на двухкомнатную квартиру. В 1992 году получил трёхкомнатную. Во-вторых, это был район Крайнего Севера, где труд хорошо оплачивался.

До 1997 года я работал хирургом-стоматологом. Потом судьба забросила меня на другой уровень — стал организатором здравоохранения. Был главным врачом городской больницы, куда входили и стационар на 310 коек, и амбулаторно-поликлиническая сеть.

— Но стоматологическую практику не прекращали?

— Нет, постоянно консультировал и вёл приём на четверть ставки. Не мог оставить стоматологию, она мне снилась. Основной упор тогда был на работе в стационаре. Север связан с понятием удалённости, нам приходилось на местах делать практически всё: вскрывать абсцессы и флегмоны, заниматься травматологией. До Тюмени — 1200 километров на самолёте и ещё 120 километров до аэропорта доехать надо. Так что самообразовывались, учились, лечили. Там я получил огромный опыт.

На Севере была такая система: новый мэр собирает новую команду. Как в западных странах — отработал определённый срок, меняйся. Это правильно, нужна свежая кровь и свежие мысли. Не заведено так: пришёл на одно место и работаешь всю жизнь. Поэтому, когда пришёл новый мэр, он поменял руководителей всех учреждений. А я вернулся на родину — в Красноярский край.

Некоторое время работал главным врачом Сухобузимской районной больницы. Ушёл по собственному желанию — было неинтересно. Я привык принимать решения самостоятельно. А там нужно было только исполнять и отчитываться.

Занимался бизнесом, но в 2014 году продал свою долю. Оформил пенсию. И решил вернуться в стоматологию, тянуло обратно. Прошёл первичную специализацию. Устроился в частную клинику — «Стоматология для вас». Где, кстати, встретил своего преподавателя — Ольгу Васильевну ПРАХИНУ. А потом перешёл сюда.

Здесь, на Мирошниченко, работаю уже пятый год. Настолько соскучился по стоматологии — меня всё радует. И коллектив замечательный, принял меня приветливо. И помощники хорошие — медсестра, младшая медсестра. Руководство требовательное, но справедливое. Нет отношения «я начальник — ты дурак».

— То есть сейчас занимаетесь любимым делом в комфортных условиях?

— Совершенно верно.

— Чтобы в вашей поликлинике попасть на приём к стоматологу-хирургу, сначала нужно получить направление от стоматолога-терапевта?

— Необязательно. Можно взять талон напрямую. Посмотрим, составим план лечения, пролечим.

Мы оказываем весь спектр стоматологических услуг, утверждённый перечнем министерства здравоохранения для поликлинического звена. Принимаем пациентов с острой болью, наблюдаем тех, кто выписывается из стационара после лечения челюстно-лицевых патологий, травм, в том числе переломов, воспалительных заболеваний — флегмон, абсцессов. Наблюдаем онкологических пациентов. Сами выявляем опухоли полости рта, направляем на лечение в диспансер.

Амбулаторно проводим малые инвазивные операции. Удаляем доброкачественные новообразования на мягких тканях — слизистой щеки, языка.

— К стоматологу-хирургу обращаются в самых запущенных случаях?

— Да. Хирургическая стоматология — последняя инстанция. Всегда приоритет отдаётся лечению. Удаляем только, когда нет возможности спасти зуб. Мы даже зубосохраняющие операции проводим. Буквально завтра запланирована резекция верхушки корня. На корне есть воспаление. Чтобы сохранить зуб, мы вскрываем слизистую, находим очаг этого воспаления, убираем его. Закладываем лекарство, пациент проходит курс лечения. И зуб остаётся целым.

— У вас есть дни приёма и операционные дни?

— Нет. На операции мы выделяем время в конце приёма. Приём ведём по талонам, 15 минут на одного пациента. Операции проводим вечером, снимаем талоны с 17.30.

Каждый приём — особенный. Любой человек — личность. И удаление зуба у каждого пациента проходит по-своему. Это бравада: дёрнул — и всё. К такой процедуре нужно относиться серьёзно. Зуб — это орган, который надо беречь. Всегда привожу такой пример: если у вас пальчик заболит, топором — тюк, и готово? И к зубам необходимо относиться столь же внимательно. Удаление — крайний случай.

К сожалению, многие люди так не считают. Страшно, когда на приём приходят молодые люди — двадцати двух, двадцати трёх лет, и у них уже крайне серьёзные патологии зубов.

— То есть у нас нет культуры профилактики?

— Вообще говоря, как-то генетически заложено у нас, россиян, опосредованно относиться к своему здоровью. Это моё мнение. Особенно к зубочелюстной системе. До сих пор от боли то сало, то лук, то чеснок прикладывают. А к врачу не идут.

— Народные методы остаются популярными?

— Да. Как во времена моей юности, так и сейчас. Мало того что зуб болит, они ещё и слизистую сожгут! Но ведь в Красноярске несколько клиник оказывает круглосуточную стоматологическую помощь! Неужели лучше терпеть боль?

Раньше, особенно с детьми, стоматологи не церемонились. Не могут уговорить: мать держит, врач чуть ли не на живую что-то делает. Ассоциация с насилием осталась в подкорке. Разговариваешь с пациентом, убеждаешь, что сейчас всё не так.

— А вы в детстве боялись стоматолога?

— Если честно, боялся препарировать зубы, простыми словами — сверлить. Как придёт в школу стоматолог — ужас, все тряслись. А удалять зубы не боялся. Один без родителей лет в восемь-девять ходил. Стоматолог мне всегда почему-то говорил: ты смелый, моряком, наверное, будешь.

Признаюсь, и сейчас, когда сам сажусь в кресло, чувствую напряжение. Хотя знаю, что укол снимет боль. Это подсознательный страх. Как только понимаю, что анестетик подействовал, расслабляюсь.

— Чувствуете настрой пациента?

— Всегда. Часто пациенты сразу признаются: я боюсь. Мужчины, кстати, трусят больше, чем женщины.

Врачу нужно уметь разговаривать с людьми. Но не все делают это правильно. К каждому пациенту необходим свой подход. Не бывает одинаковых людей.

— Умению общаться с пациентом будущих врачей учат в институте?

— Конечно. Есть такая наука — деонтология. Это учение о поведении медработников, этике общения с пациентами. Но вот постигают эту науку, к сожалению, не все.

Но я не буду защищать себя. Иногда и у меня бывают срывы. По статистике, до двадцати процентов людей недовольны всем. Хоть что делай, результат не устроит. Это общая проблема нашего общества. А когда ты недоволен, ищешь виноватого на стороне. Пример из практики. На приём приходит молодая девочка с запущенным зубом. По её мнению, в этом виноват стоматолог — не смог пролечить. Спрашиваю её: стоматолог виноват и в том, что вы ко мне на приём пришли, а зубы не почистили?

Доктор должен занимать нейтральную позицию. Но иногда борешься внутри себя, когда чувствуешь, что пациент изначально негативно настроен. Сейчас я говорю искренне. В подобных ситуациях нужно перебороть себя.

Придерживаюсь следующего принципа и всегда рекомендую его молодым докторам: не сюсюкайте с пациентом. Терпеть не могу такие фразы: сейчас вам сделаем укольчик, полечим зубик, поставим пломбочку. Разве в кресле пятилетний ребёнок? На приём пришёл взрослый человек, и вы ведите себя соответствующе.

На самом деле здоровье зубов, как и состояние здоровья в целом, зависит от врача на 10-15 процентов. В остальном — от экономической ситуации, социальных условий, особенностей психологии.

— И от профилактики?

— Конечно. Мы ведь всё объясняем нашим пациентам, вплоть до того, какие щётки использовать после операции. Просим: пожалуйста, купите мягкую, чтобы швы не повредить. Но не все выполняют рекомендации.

Знаете ли вы, сколько раз в день надо чистить зубы? Правильный ответ — после каждого приёма пищи. Если нет возможности почистить, хотя бы рот прополощите.

— Генетика влияет на состояние зубов?

— Влияет. Иногда приходится слышать: мой отец зубы никогда не чистил, к пенсионному возрасту ни одного не потерял. Так бывает. Но не говорит о том, что вы должны поступать так же.

Мне понравился такой пример, привожу его моим пациентам. Вы купили машину. Вовремя проходите техобслуживание, меняете масло, фильтры покупаете. Но почему-то к стоматологу обращаетесь, уже когда требуется пломбу поставить. Почему не занимаетесь профилактикой, не чистите зубы? Если за машиной не следить, она сломается. То же самое и с зубами. Этот пример особенно нагляден для мужчин. Проводишь аналогию, начинают задумываться.

То же касается курения. Безусловно, это личное дело каждого. Но табак влияет на состояние зубов, их цвет. Часто после удаления зуба спрашивают: можно покурить? Вообще, в течение двух часов нельзя. Но это ваш выбор. Любая затяжка может выбить кровяной сгусток, начнётся осложнение.

— Всё-таки, если сравнивать с тем, что было несколько десятилетий назад, люди стали более бережно относиться к своим зубам?

— Намного бережнее. Хотя в целом культура здоровья остаётся низкой.

В конце прошлого века, когда страна стала открытой, к нам пошли новые технологии, оборудование. Это в корне изменило дело. Начинал я работать, будем говорить, на прялках. Серьёзно: кресло ногой поднимал. Помню, какое изумление мы испытали, когда первый раз увидели гэдээровскую автоматизированную установку.

Не надо ждать, пока заболит. Нужно обязательно раз в полгода приходить на профилактический осмотр. Сейчас, по сравнению с советским периодом, доступность стоматологической помощи неплохая.

— И в государственных учреждениях?

— Да. Талон на приём можно взять всегда. Хотя я замечаю такую особенность. Я рано приезжаю на работу, не люблю стоять в пробках. В семь утра уже здесь: могу спокойно поработать с документацией, чтобы никто не мешал. Когда приезжаю, пациенты уже ждут открытия регистратуры, чтобы взять талон ровно в семь утра. Но это можно сделать и позже. А при острой боли мы принимаем и без талонов.

— Вы помните своего первого пациента?

— Помню. Студентом после третьего курса я уже работал на приёме. Получилось это так. Я приехал на каникулы домой — в посёлок Саянский Рыбинского района. Это был 1983 год, у меня как раз родился сын. Иду по посёлку с коляской, встречаю главного врача больницы. Он говорит: работать некому, завтра — ко мне. Терапевтическая практика у меня уже была в институте, поэтому меня поставили на общий стоматологический приём.

Наш посёлок небольшой, все знаем друг друга. Первым пациентом стал Сергей — парень, с которым мы до сих пор приятельствуем, в гости ездим. Ему я самостоятельно, без преподавателя, в свой первый рабочий день удалил зуб.

— Вам было страшно?

— Конечно. В общем, отработал я в свой первый день до двух часов и опять с сыном гуляю. Через несколько дней меня снова главврач встречает, он тогда в отпуске был. «Гуляешь? Тогда завтра на полторы ставки выходи». Вышел. Приличные деньги заработал и хорошую практику получил.

Хорошо помню и первого пациента в хирургической стоматологии. Это был старший лейтенант. Ему пришлось удалять зуб и делать разрез. Это было фантастично.

— Сегодня к вам на практику приходят студенты? Передаёте свои знания молодым?

— Студенты приходят, но в наше время работа была построена по-другому — проще. Мы, студенты, лечили друг друга, родственников, коллег с других факультетов. У товарища по комнате зуб заболел, мы приехали с ним на кафедру. Я показал студенческий билет, получил инструмент, полечил.

Сегодня есть законодательные ограничения. Студенты работают только на муляжах, манекенах. А мы уже со второго-третьего курса практиковались на пациентах. Если рассматривать морально-этический фактор, наверное, нынешняя система правильнее. Ведь не каждый пациент доверится студенту.

— С какими самыми необычными методами народного лечения вам довелось столкнуться?

— Один из пациентов убивал нерв электротоком. Сам себе, подсоединив два провода к аккумулятору.

— Он выжил?

— Пациент — да, зуб — нет. Знаю случаи, когда люди сами себе пассатижами зубы удаляли. Но это даже не знаю, какими словами называть.

Удивило, когда на приём пришла молодая женщина. Ей нужно было удалить зуб. Она говорит: «Доктор, мне без укола, я потерплю». У меня аж руки задрожали. Удалил, она даже не пискнула. Для меня это был шок.

— Какие самые сложные случаи были в вашей практике?

— Когда жил на Севере, меня вызвали в стационар. На кровати лежит пациент весь переломанный после автодорожной аварии. И у него ещё травма нижней челюсти. Я, стоя на коленях, четыре часа ему челюсть собирал. Подстелил на пол одеяло и так работал. По-другому положить или усадить пациента было невозможно.

Был ещё уникальный случай. Женщину сильно избили, переломали челюсти. А она не переносит ни один анестетик, аллергия на все препараты. Всю ночь челюсти по кусочкам собирал, по голове её гладил. Говорю: «Только скуловую кость двигать не буду, это очень больно». Направил её в Москву. Потом она вернулась, пришла ко мне. Встала на колени и поклонилась. Оказалось, что в Москве профессор ИПАТОВ собрал всю кафедру и сказал: «Учитесь работать, как работают хирурги на периферии. А вы своему врачу кланяйтесь в ноги».

Вообще, город нефтяников Муравленко (он вскоре вырос из посёлка в город) в то время был городом молодёжи. Средний возраст жителей — 28 лет. Люди молодые, горячие, денег много — там хорошо зарабатывали. Драки, «бои местного значения» были не редкостью, челюсти так и «летели», только собирай.

К сожалению, в моей практике был и трагический случай. У мужчины на промыслах заболел зуб. Он неделю терпел боль, потом приехал к нам. Оказалось, что развилось осложнение — флегмона полости рта. Я понял, что ситуация очень серьёзная, силами местного стационара мне не справиться. Срочно направил пациента в Ноябрьск. Туда же вызвали хирургов из Тюмени, прооперировали. Но было уже поздно. Мужчина погиб. Так что зубы — это серьёзно. За их состоянием обязательно нужно следить!