Последние два года стали настолько мощной встряской для всего общества, что ни один из институтов не остался не потревоженным. Что касается образования, то здесь, похоже, трещина пошла по самому фундаменту. И в ближайшее время это здание нам придётся перестраивать. Каким оно должно стать? Какими мы все должны стать — при условии, что учиться нужно непрерывно, онлайн и непривычным вещам?
Мы задали двум федеральным экспертам примерно одинаковые вопросы и можем посмотреть на эту проблему как минимум с двух сторон.
«Соразмерно вызовам»
Андрей Викторович БУТЕНКО, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры общей педагогики Института педагогики, психологии и социологии СФУ
— Непрерывное образование — один из ведущих трендов, и, видимо, он с нами надолго, если не навсегда. Как вам кажется, мы с нашим менталитетом к непрерывному образованию готовы?
— Непрерывное образование очень востребовано. Вопроса два: что делает его востребованным и насколько долго этот тренд будет актуален, насколько ситуация устойчивая.
Востребованность обусловлена несколькими факторами, которые будут устойчивы ближайшие 40-50 лет точно. Один из них всегда вспоминается первым — это темп изменений технологий, который составляет в среднем около 7-8 лет. Этот фактор определяющим образом влияет на то, каким должно быть непрерывное дополнительное образование. Очевидно, что через 7-8 лет работник должен пройти переподготовку, чтобы вписаться в новые технологические условия, либо менять работу.
Второй фактор — обострение конкуренции разных стран за лучшее место в мировом разделении труда. Это тоже будет подстёгивать развитие и востребованность непрерывного образования в том или ином виде.
Конечно же, ситуация смены технологий и обострения конкуренции дают возможность в первом приближении определить непрерывное образование как образование, связанное с циклом жизни профессий. Получается, сокращение этого цикла и провоцирует появление непрерывного образования. Готовы ли мы к такому подходу? Трудно сказать. Фактически это означает резкую перестройку и основного, и дополнительного профессионального образования. Наряду со стандартным пакетом профессиональных и предметных знаний, которые человек должен освоить, он должен освоить нечто, что позволит ему дальше при технологических переменах быть способным этим переменам соответствовать.
— И что же человек сегодня должен освоить?
— Здесь несколько гипотез. Одна из первых была сформирована исследователями развития организаций в 80-е годы одновременно и у нас, и за рубежом. Исследователи полагали, что есть некая особая интеллектуальная функция — профессиональная рефлексия. Если профессионал ею владеет, то он становится способен осваивать новые технологии, новые способы профессиональной деятельности. Достаточно длительное время эта гипотеза была ведущей, затем начали выделять и другие важные направления. Так появились направления, связанные с лидерством, готовностью к изменениям, эмоциональным интеллектом. Последнее направление, например, учитывает, что у профессионала помимо когнитивно-деятельностного аспекта есть ещё и аспект отношений, эмоций, которые могут быть серьёзным тормозом изменений. А с эмоциями сильно связана мотивация.
Гипотезы, что и как должно быть передано человеку кроме профессионально и предметно организованных знаний, сегодня активно развиваются в разных странах. В Советском Союзе и в России в области рефлексии и практики изменений было сделано многое: в том числе оргдеятельностные, деловые, интеллектуальные игры. Это новые форматы, которые позволяли профессионалу критически оценить свои профессиональные знания и личностные характеристики. Такие попытки продолжаются и сейчас, потому что, во-первых, непонятно, как долго продлится нынешний цикл, и, во-вторых, до сих пор нет единого мнения о том, что позволяет профессионалу быть «на коне» несмотря на все перемены.
— Готовы ли мы к тому, чтобы учиться постоянно?
— Вопрос готовности стоит остро. В разных сферах к нему подходят по-разному. В сфере среднего профессионального образования (СПО) он решается за счёт проведения чемпионатов World Skills. Это сильный мотивационный стимул. Каждый год меняются технологии, поэтому задания для конкурса формируются по верхней границе доступного молодым профессионалам. Чемпионат World Skills создаёт ситуацию вызова и для самой системы. Специалисты СПО могут через подготовку ребят понять, какими способами их нужно готовить, для каких технологий, как готовить. А потом переносить это в массовую практику. Фактически сейчас в стране в разных регионах идут такие попытки переноса.
В высшем образовании, к сожалению, ситуация сложнее: оно имеет более длительный цикл подготовки, который почти совпадает с темпом смены технологий. Если в СПО есть шанс быстро человека вписать в шаг развития технологий, то в высшем образовании сделать это гораздо труднее. Там готовят специалиста высокого уровня, а это означает, что он должен освоить не только практическое знание, но и некоторые концептуальные новинки. А это труднее, чем освоить новые практики.
Высшее образование по факту существенно отстаёт от среднего профессионального в силу этих объективных причин.
Но есть ещё и дополнительное профессиональное образование, которое, на мой взгляд, во многих случаях выродилось в формат меню, сфокусированного на практико-ориентированных элементах профессионализма. Это неинституциональный вариант, с которым высшее и среднее профессиональное образование сегодня не знает, что делать. Но если его не использовать, мы будем выглядеть архаично.
— И российские вузы с разной степенью успеха играют на поле дополнительного образования. Здесь у нас есть шанс быть мобильными и отвечать актуальному запросу?
— Конечно есть, но вот в чём сложность. Университет в одиночку эту тему потянуть не может. Он должен войти в партнёрства с теми поставщиками нового поколения технологий, которые будут задавать моду в среднесрочной перспективе (3-5 лет). Те университеты, которые не установят партнёрские взаимоотношения с поставщиками новых технологий, будут университетами стартового уровня. Они будут давать некую общую базу. Но и в этом случае нужно уделять внимание составляющей профессионализма, которая позволяет человеку быть гибким и изменчивым. Даже для массового университета этот вызов будет стоять.
Таким образом, система высшего образования расслаивается, и это расслоение существенно в плане того, что университет даёт студенту.
— Что должно случиться, чтобы непрерывность перестала быть актуальной?
— К непрерывному образованию нас вынудила технолого-экономическая реальность. Если она снова станет статичной, то непрерывное образование умрёт. В истории бывали периоды, когда технологии менялись достаточно быстро. Но они были гораздо короче нынешнего периода. И когда заканчивались, всё приходило в норму и появлялась новая образовательная институция. Например, массовая школа в ХХ веке. Резко усложнился корпус профессиональных знаний, появились машины, из полуэлитарной общественной конструкции средняя школа стала массовой, все должны были стать просто грамотными.
Мы попали в ситуацию, когда наука оформилась как общественная единица, постоянно продуцирующая новое поколение технологических изменений. Ситуация плотного вхождения науки в жизнь продолжается с 50-х годов, когда научно-техническая революция стала реальным фактором производства. Это действительно уникальное событие, раньше у человечества не было этого дополнительного мотора изменений в виде науки.
Отдельно хочу сказать о вызове, связанном с использованием искусственного интеллекта в профессиональной деятельности. Мы сейчас находимся в ситуации, когда все практики, связанные с искусственным интеллектом, начинают входить в нашу жизнь. Они тоже будут сильно всё менять. Впервые появляются вопросы экзистенциальные, впервые человек оказывается в ситуации, когда он не одинок, когда с ним будут взаимодействовать интеллекты иные, искусственные. Как это будет происходить — полная неясность. Мощь искусственных интеллектов в отдельных видах деятельности точно может превосходить человеческую (игра в шахматы, игра в ГО), и этот кризис, похоже, люди уже пережили. Но ведь это лишь первые ласточки грядущих изменений… Непонятно, как на это реагировать и, самое главное, как этому учить.
Элемент непредсказуемости в жизни общества, в профессиональной деятельности становится существенней. Я считаю: то, что будет происходить через 20-30 лет, во многом будет определяться эволюцией искусственных интеллектов. Как это будет менять профессионализм и сферу профессионального образования, мы пока предположить не можем. Насколько человек окажется соразмерен этим профессиональным вызовам — вопрос пока открытый.
«Воля вместо пятёрок»
Мария Моисеевна МИРКЕС, кандидат философских наук, директор и один из авторов школы «Нооген»
— На что похожа идея непрерывности образования в нашей культуре? С чем она связана?
— Необходимость непрерывного образования связана с тем, что всё быстро меняется. Человек начал работать по специальности, а всё изменилось, надо опять учиться. Это означает, что образование должно быть короче, сейчас цикл очень длинный — до школы пять лет, потом 11 лет школы, потом ещё вуз. Образовательные блоки должны быть короче, но чаще. Детское образование и будет длинным, потому что у него функция всё-таки не образовательная, а социальная, школу никто не сократит. А вот дальше…
Но пока глобальные изменения не произошли, как непрерывное образование осуществляется? Выпустился ты, работаешь, а тебе надо бы подучиться ещё. Если ты работаешь в корпорации, тебе в определённый момент сообщают: всё, повышай квалификацию. И ты идёшь и делаешь. А если это не корпорация? А если надо менять сферу деятельности или город? Нужен кто-то, кто будет пинать. Мама эту функцию уже не выполняет, и учителя рядом нет.
Учиться сложно. Во-первых, ты должен обнаружить, что в своей профессии уже не состоятелен. Тебя либо вынесет с рынка — уволят, либо ты должен обнаружить это сам и чуть раньше. Потом ты сам должен найти какие-то курсы — и это не новое высшее образование на 4 года, это же просто глупо. Значит, курсы в интернете, а их много. Выбираешь, начинаешь учиться, а друзья: пойдём в клуб, у Маши день рождения…
Есть же страшные данные, сколько людей оканчивают онлайн-курсы. Не более 5-7%. Я такая же: много покупала курсов, которые не до конца проходила.
Ты должен решить учиться сам, выбрать курс сам, сам начать, а тебя ещё постоянно будут провоцировать; и пинателя нет. Учителя детей пинают, а когда человек становится взрослым, его развитие зависит только от субъектности: может он это сделать или нет. Ключевой вызов непрерывного образования — в субъектности. После окончания школы ты должен опираться только на собственную волю и решения, а наше образование этого не формирует. С непрерывностью хорошо только в госкорпорациях, где будут учить принудительно.
— И что делать в этой ситуации?
— Формировать субъектность. Мы сейчас активно объясняем родителям, что воля — важнее, чем вымученная репетитором пятёрка по ЕГЭ.
— Какой уровень понимания этого среди родителей?
— В 2020 году проводилось исследование, которое показало, что доходы семей падают, при этом расходы на образование растут на 30% в среднем. На что тратятся эти деньги? На репетиторов. Сейчас они есть даже у детсадовцев — при подготовке к школе. А репетитор — это противоположность субъектности. Обманка. Ребёнок ничего не выбирает, никак себя не проявляет, какая воля?
— Дети — наша ответственность, мы обязаны их взрастить. А с нами что делать? Нам говорят: учись, иначе ты несостоятелен. Непонятно, как учиться, где учиться и надо ли вообще. Вопросами субъектности у взрослых кто-то занимается?
— Есть огромное количество тренингов личностного роста. Часть из них полная чушь, часть эзотерика, а часть — как раз про субъектность. Большое количество предложений означает, что спрос высокий: люди чувствуют, что что-то им нужно, но не совсем понимают, что именно. Есть много инструментов, осталось выбрать.
— А как вообще понимать субъектность взрослого человека?
— Это значит иметь отношение к себе и происходящему, чтобы вовремя понять: ой, что-то я по компетенциям уже проседаю. Поставить цель: я хочу другую профессию. Или: я хочу новые компетенции. Или: хочу быть директором. Выбрать курс из миллиона других и начать двигаться в этом направлении, преодолевая трудности и провокации. Достигать результата и отвечать за это.
— Да, есть ощущение, что намного легче выучиться и всю жизнь плоды этой долгой учёбы пожинать, чем учиться чему-то периодически.
— А скоро так будет нельзя. Никто не будет десятилетиями работать на одном месте. Потому что отрасль изменилась. Роботы заменяют те должности, для которых не требуется мозгов. Ты выучился, но робот тебя заменил. Ты не дурак, ты старался, но результат именно такой.
Конечно, есть сферы, где человек нужен человеку. Это останется всегда. Дело не только в уме и креативности, но в человечности и доброте. Рутинная работа будет либо дешёвой, либо отойдёт роботам. Нужно постоянно соображать и учиться. И быть разборчивым. Курсов такая куча, как выбрать? Выбирают, но оказывается, что качество подкачало — и уходят. Это тоже сильно просаживает мотивацию.
Я вот о чём думаю. Сейчас есть люди, которые помогают выбирать автомобили и одежду в супермаркетах, это востребовано. Но нет людей, помогающих выбирать образовательные ресурсы. Люди в бешенстве от количества ресурсов, выбрать сами не могут, обмана много, маркетинг продаёт не содержание. Надо бы учиться выбирать.
— А если будет помощник, который поможет понять, что именно я хочу в жизни, выберет для меня качественное образование и будет держать за руку в нужный момент, чтобы клуб не победил стремление к профессиональному совершенству. Насколько это возможно?
— Не надейтесь! Проблему мотивации свалить ни на кого не получится. Взрослого человека пинать не выйдет. Это сложная работа, которая начинается с момента осознания потребности и выбора пути.
Сложностей много.
У нас нет подобных лонгитюдных исследований. Такая работа возможна только в формате коучинга. Хороший специалист по профориентированию помогает понять, что тебе на самом деле хочется, а потом помогает совершить пробу. Ты идёшь в парикмахерскую, проводишь там сутки и решаешь, на самом ли деле тебе этого хочется.
— Как, на ваш взгляд, выглядят ведущие тренды в современном образовании?
— Я бы выделила несколько направлений. Субъектность — прежде всего, потому что она лежит в основе реагирования на всё, что происходит. Кроме неё — онлайн, большая часть ресурсов будет в сети, но здесь тем более важна субъектность, потому что учитель дотянуться не может.
И ещё один мощный тренд. Сейчас образование выглядит как обязательные ступени: дошкольное, школьное, вуз. И вначале это правильно. Но вот с подростковой ступени рушатся границы. Есть подростки, которые зарабатывают. Онлайн это сделать несложно, даже без нарушения закона. Тогда он кто — ученик 8 класса или предприниматель?
С подросткового возраста репутация будет важнее образования. Нужно учиться, но важны и самостоятельные пробы, портфолио, опыт проектов, репутация. И всё это способно перевесить хороший школьный аттестат.
Анна ПАВЛОВА