Многие думают: неплохо бы получить наследство. Квартиру, деньги, бизнес. А можно обзавестись другим богатством — огромной родословной. И совсем особая история, когда воссоздаёшь эту родословную собственноручно. Как сделал полковник кафедры радиотехнических войск воздушно-космических сил Военного учебного центра СФУ Максим АНАКИН. Однажды он решил, что хочет знать всё про свой род, и чтобы его трое детей это знали (и продолжили). Проработал над родословной 7 лет, написал 4 тома семейной истории, отыскал 430 семей, так или иначе состоящих с ним в родстве, а это значит — более тысячи человек родни. И поиск на этом не останавливается.
«Это все мои двоюродные бабушки и дед. Встреча 14 марта 2020 г. в посёлке Балахта»
— Максим Фёдорович, а вы откуда родом?
— Большинство моей родни — отсюда, из Сибири. Хотя сам я родился в Туркмении. Потому что отец мой — военнослужащий.
Отец Фёдор Алексеевич Анакин дослужился до полковника, сейчас на пенсии. Он окончил Красноярское высшее командное училище радиоэлектроники ПВО, был распределён для прохождения дальнейшей службы в Туркменскую ССР. Там познакомился с моей мамой.
Мама Надежда — русская, просто её отец тогда работал на стекольном комбинате в городе Ашхабаде, где был ведущим мастером по выдуванию стекла. А сам дедушка Эвальд тоже из Сибири, из посёлка Памяти 13 борцов, 40 км от Красноярска. Там был крупный завод стекольный, и дед там начинал трудовую деятельность. Дед много городов объездил, передавая опыт стеклодува.
Так вот, в Туркмении папа познакомился с мамой. Он служил в городе Кизил-Арват, где родились мы с сестрой, двойняшки. Отец служил по всему СССР, крайнее место службы был город Владимир, папа там сейчас и живёт.
А я из Владимира после 11 класса в 1996 году уехал и поступил в Санкт-Петербургское высшее училище радиоэлектроники. Окончил в 2001-м, был распределён в Красноярск и здесь уже 21 год прохожу службу.
— То есть вас, как вашего отца, служба не помотала по стране.
— Да. Единственный раз я менял место службы, когда три года проработал в Абакане. В нашем Военном учебном центре на тот момент дополнительно формировалась военная кафедра, и я благодарен начальнику ВУЦ Евгению Николаевичу Гарину за то, что он доверил мне этот фронт работы. Меня назначили начальником военной кафедры в Абакане. Был организован учебный процесс, создана учебно-материальная база для подготовки солдат и сержантов запаса для мобилизационного резерва Российской Федерации. Именно в Абакане я принял решение начать собирать родословную.
— Что-то, наверное, послужило толчком?
— У папиной мамы, моей бабушки, было три сестры и один брат, но к тому времени осталась одна младшая сестра, и она как раз жила в Абакане. Я подумал, что ничего о них не знаю, и стал ходить к ней каждый вечер и записывать её воспоминания. Память у неё была великолепная. И когда Татьяна Никоновна входила в азарт, я только успевал записывать. В свободное время это перепечатывал. Так начал писать родословную — с бабушки, сейчас это вторая глава.
— «Мамин папа, папина мама». Как вы структурировали все эти родственные связи?
— Поначалу не понимал, в какой последовательности и как это выстроить. Но поскольку издавна на Руси было принято вести род по отцовской линии, я решил, что первая глава будет по папиной линии, по деду, от которого наша фамилия.
При этом родного деда мы не знаем, у отца был отчим с четырёх лет. И вот из уважения к тому, что мы носим его фамилию, я нашёл всех родственников по Анакиным, хотя это не родная кровь.
— А вам не важно найти родного деда?
— Важно. Но пока не удалось. История эта типичная. Бабушка в молодом возрасте приехала в Красноярск и познакомилась здесь с солдатом, который на Базаихе служил. Забеременела, а он закончил службу и, как часто бывает, сказал: я съезжу домой и вернусь. И не вернулся.
Та бабушка, что в Абакане живёт, назвала имя, кто бы это мог быть. И сам мой отец пытался найти родителя, несколько вариантов рассматривали, когда служил здесь этот человек. По одной версии — он с Украины, по другой — из Белоруссии. Но пока нет времени заниматься этой линией родословной; я привык работать системно, и мне надо закончить то, что я начал.
— Что на данный момент вы отыскали?
— Вся папина ветка родственников — из Курагинского района. Туда они пришли по столыпинской реформе из Вятской губернии. Я объездил в Курагино все деревни, эту единственную бабушку туда свозил, она там поплакала на родной земле, где родилась; дома нигде не сохранились.
По маминой линии все также ходоками пришли из Виленского уезда — это граница с Польшей, Вильнюс. Они заселились в деревне Вилинка Балахтинского района. Возможно, они были даже не чисто русские, потому что свободно владели польским языком, читали молебны в храме.
— Вы дошли до прапрадедов. А ещё глубже в истории трудно искать свои корни?
— В России три фактора, которые усложняют поиск родных. Первое — это гонение на церковь, когда сжигали храмы вместе с документами, метрическими книгами. Это потом книги стали в архивы передавать, но много информации уничтожили.
Второй фактор — война. Она многое разрушила, особенно в европейской части страны. И третий значимый фактор — раскулачивание. По своим родственникам знаю: люди сжигали в печах всё лишнее, фотографии в том числе, грузили в телеги самое необходимое, сколько хватало места, уезжали и начинали жить заново.
— Но даже из таких обрывков вы составили родословное древо.
— Родословное древо я нарисовал давно. В 2004 году в моей роте проходил службу один из рядовых, который до этого обучался в художественной академии. По моей просьбе он нарисовал по моим наброскам древо моего рода. Наклеив туда фотографии моих родственников, я понял, что будущие поколения по информации, отражённой на древе, не смогут понять, кто на нём расположен.
Оно висело у меня дома, в кабинете, и я сам начал забывать, кто на этом древе. Фамилии вижу, а кто они мне — не помню. Но прошло больше десяти лет, прежде чем я начал описывать своё древо. Причём в книге я решил не просто указать степень родства, а описать каждую семью. И рад, что мне к каждому человеку удалось найти фотографию; только одну прабабушку не нашёл, которая умерла молодой.
— Сколько родственников вы нашли?
— Я нашёл всех. Только по маминой линии 126 семей, а если всех брать, то около 430 семей, а в каждой ещё жёны, детки. И с каждой семьёй я поддерживаю связь. Составил таблицу, где на 20 страницах по месяцам записаны дни рождения всех родных. Когда подходит дата — звоню и поздравляю. Это уже в течение пяти лет такая традиция. И родные это оценили, все тепло относятся и к звонкам, и к встречам. И рады, что я объединил всех. Теперь ждут, когда я закончу родословную. Обещал всем разослать в электронном виде, но несколько экземпляров для стариков распечатаю, им так привычнее.
— А как происходило знакомство: очно, заочно?
— Моя идея — объехать каждую семью, увидеть, познакомиться, опросить. В Балахте и Курагино я объехал всех. В этом году во время отпуска был у родственников в Анапе и во Владимирской области. Если работать только в архивах, там не найдёшь фотографий, дополнительных сведений; максимум — кто когда родился, какое хозяйство имел. А когда знакомишься — листаешь семейные альбомы, слушаешь истории. И слава богу, что многих я застал, пока они живы.
В архивы обращаться тоже приходится, потому что многие не помнят дат рождения и смерти. Раньше не принято было рассказывать в семьях о предках, все скромно и бедно жили и вопросы родителям не задавали, это я не раз слышал. Много пришлось и кладбищ деревенских объехать, там даты жизни уточнял на крестах и памятниках, разыскивая могилы.
— Правильно я понимаю, что вы именно за личное знакомство с роднёй?
— Да! Всем рекомендую. И пока живы ваши немолодые родственники — обязательно обращайтесь к ним, записывайте. Придёт время — вы захотите это собрать, потому что это история каждой семьи. И лучше — пока живы старики, пока фотографии хранятся и память о тех, кто на этих фотографиях. Мне многое пришлось реставрировать.
— Удалось узнать что-то неожиданное? Может, были в роду дворяне или священники, кто-то стал знаменитым или богатым?
— Нет, все простые люди. Но есть история, которой я горжусь. Мой прадед по маминой линии — Шахура Иван Иосифович (на фото). Их ушло на войну пятеро братьев, вернулся один. Четверо погибли, в том числе Иван. Но он прошёл почти всю войну, а в 1943 году совершил подвиг. Он был связистом и во время обстрела, отбиваясь в бою, сумел восстановить связь, и фронту смогли передать команду. За это Ивана Шахуру представили к награде медалью «За боевые заслуги». Наградной лист я нашёл в интернете. Там три части. Сначала идёт биография, потом описываются обстоятельства подвига и заключение вышестоящих начальников. В третьей части мы должны видеть резолюцию, что награда вручена. И вот этой отметки в наградном листе не было.
Прадед погиб за два месяца до Победы, похоронен в Германии. Я не знал, успел он получить награду или нет. Написал в центральный архив Министерства обороны в город Подольск, и мне пришёл ответ: да, награждён, номер медали, удостоверение. Этот человек для нашей семьи — герой.
— Негероические семейные истории тоже бывают захватывающими и трогательными. Что можете рассказать?
— Папин дед и бабушка носили фамилию Заболотские. Они оба довольно рано умерли, причём оба трагически. После войны жили бедно. Спасал лес, откуда добывали всё — не только ягоду, шишку, грибы, но и луковицы растений выкапывали, и почки ели. И вот прадед пошёл в лес добывать пищу, и его придавило деревом. Три дня он не мог выбраться, его уже запорошило снегом. Искали всей деревней, нашли, вытащили, но он так и не смог оправиться и умер от воспаления лёгких.
А через несколько лет его жена с той самой Татьяной, которая мне всё рассказывала, шли к подруге в соседний дом. Тогда крыши покрывали тесиной. И вот был сильный ветер, с крыши сорвало тесину. Прабабушка нечаянно наступила на ржавый гвоздь, получила заражение крови и умерла. Детей разобрали по семьям.
А есть другая семейная история, со счастливым концом. Решил парень жениться на девушке, которую любил, а мать ему не разрешила, настояла на другой. Он послушал мать, женился, но через год-полтора сказал: не могу жить без любви. Разошёлся и всё-таки взял эту свою Надежду, мою троюродную бабушку. Она до сих пор жива, живёт в селе Тюльково Балахтинского района, я часто у неё бываю.
— А ваша собственная история описана в книге? Как вы с женой познакомились?
— Как раз истории знакомства не написал, хотя она удивительная. Я ехал с другом в Красноярск от его мамы из деревни Шила. Меня обогнал чёрный форд. Обогнал залихватски, притом что погода стояла хмурая, гололёд. Я решил, что парень за рулём, но меня смутил восклицательный знак «новичка». Подумал: неужели девушка? Обогнал этот форд и не давал развивать скорость, потому что скользко было, переживал за девушку. А километров через 20 она остановилась на заправке. Я подошёл, заговорил, и мы начали встречаться.
— Что дала вам эта работа по собиранию семьи, насколько изменила вашу жизнь?
— Я сорок лет жил и никого не знал. А когда начал находить родню — бывало, возвращался и по две-три ночи не мог спать на эмоциях. Это круто. Считаю, память о себе человек оставляет не в нажитом добре, а в том количестве людей, которые тебя знают и поминают добрым словом. Вот это память.
— Но ведь память может остаться и об учителе у учеников, и о друге, о коллеге.
— Кровная связь — это другое. А здесь ещё важно, что она не замкнута на близком круге, когда максимум с братом или сестрой общаешься. Я ведь тоже мог отследить только фамильную, отцовскую линию. Но когда бабушка из Абакана привезла меня к своей двоюродной сестре в Минусинск, а та говорит: «Почему ты об их семье написал, а о нашей нет?» — мне стало совестно. И я слово дал: опишу всех. Это заняло много времени, но я рад, что так получилось.
— Как вы считаете, что нужно сохранять для семейной истории: фотографии, трудовые книжки, грамоты — или всё?
— По-хорошему — все документы: свидетельство о рождении, копия паспорта, свидетельство о браке, о смерти. Многие не знают, когда кто умер, где похоронен. Трудовые книжки помогают установить, кто где работал, проследить жизненный путь. Удостоверения к наградам тоже дают дополнительную информацию о людях, а также гордость за них.
— А у вас какие семейные реликвии хранятся?
— Дедушка (стеклодув с детства) нам дарил разноцветные фигуры, вазы. И вот ни одна в семье не сохранилась, даже странно. Теперь пытаюсь найти хоть что-нибудь через Ашхабад.
Родословная Максима Аникина не просто выстроена по главам родственных линий. Она снабжена значками и выделениями. Зелёным отмечены даты рождения, серым — даты смерти, синим — место проживания в данный момент. Перед абзацами могут встретиться точки, галочки, треугольники, что означает разную глубину родства — бабушки, тёти, двоюродные и троюродные братья, племянники.
Каждой семье составлено своё семейное древо.
А нумерация страниц в каждой главе начинается с цифры один, чтобы при дополнении новой информации не перепечатывать все главы, а только ту, в которой появились изменения.
Валентина ЕФАНОВА