Предприниматель в городе

— С чего начался твой путь в предпринимательстве?

— С увлечения сноубордом. Я стала кататься в 16 лет, мне казалось — достаточно поздно. Ведь я уже подрабатывала с 14 лет, вовсю готовилась к вступительным экзаменам, выбирала, с какой деятельностью связать дальнейшую жизнь, а в 24 хотела уже родить ребёнка. Так вот, к 16 годам я скопила на сноуборд, родители помогли с приобретением ботинок. Увлечение было настолько сильным, что однажды, когда на семейном совете родители спросили, куда можно вложить скопленные 300 тысяч рублей, я сразу предложила открытие скейт-шопа. Они согласились, поскольку на очевидный вариант «купить хотя бы гостинку» этой суммы не хватало.

— У вас всегда были семейные советы?

— Да, и меня удивляет, почему многих это удивляет. Мы всегда были в курсе дел друг друга. У нас с сестрой спрашивали мнение, как поступить. У Спартака, моего мужа, в семье было точно так же. Нам никогда не говорили: «Молчи, ты ещё маленькая» или что-то вроде того. И мы сейчас со своими детьми тоже советуемся, разговариваем. Им 3, 5 и 7 лет.

Может быть, в каких-то семьях взрослые люди не выросли во взрослых, им нужно самоутверждение, конкуренция с собственными детьми, потому что они примерно на одном уровне психического развития. Даже обладая несколькими образованиями, но оставаясь ребёнком, внешне взрослый человек будет в песочнице с детьми спорить, а не на равных разговаривать со всеми людьми в мире.

Для меня все люди равны. Безусловно, как любой человек, я оцениваю в собеседнике уровень знаний, но это никак не сопоставляется с возрастом. В шесть лет люди такое выдают! Так, самые интересные известия я узнаю от своего первоклассника, он очень вовлечён в получение информации о внешнем мире. Знает, например, что воробьи видят весь мир в розовом цвете, рассказывает мне об этом. Как я могу его не слушать? И для меня это абсолютная норма. Помню, был диссонанс, когда меня в 20 лет принимали за ребёнка. Это частенько случалось со стороны представителей госорганов, когда я оформлялась в качестве предпринимателя.

— Итак, в 2005 году ты открыла свой первый магазин.

— Да, сначала женский, поскольку в городе уже работал большой скейт-шоп «Синдикат», и были широкопрофильные магазины. У меня не было бизнес-плана, хотя про то, что всё нужно считать, я понимала. Открылись мы в «Петровском пассаже», было удобно, что рядом с СФУ, ведь я продолжала ежедневно ездить на учёбу (училась на юрфаке). Сопка рядом — это тоже было для нас плюсом.

А вот огромным минусом стала долларовая аренда, которая тогда была разрешена и активно использовалась. В 2011 году из-за продолжающегося роста доллара нам пришлось закрыть точку на Свободном. С 2007 года мы уже работали в центре. Концепция магазина изменилась, но женскую аудиторию, как мне кажется, мы забрали от большинства конкурентов. У нас есть имя, вкус, мы знаем, что привозить, что понравится постоянным покупательницам и привлечёт новых клиентов.

— Как идут дела в пандемию?

— Она пошла нам на пользу, поскольку показала многие проблемные точки. Мы закрылись на месяц, коллектив отдохнул, я тоже (от всех этих налоговых писем). К тому же у нас был сайт, и мы с мужем занимались доставками. Потом нам разрешили открыться, а торговые центры все ещё оставались под замком. Это дало нам фору.

Хотя начало пандемии вспоминать, конечно, неприятно. 2019 год у нас был не очень удачным, буквально на последние деньги покупали рециркулятор, а зарплату продавцам я выдавала наличными из конверта неприкосновенного запаса. И то это были не те суммы, которые они обычно получают, просто делила поровну на всех, а на себя и семью у меня были только 5000, которые мне бабушка на день рождения подарила. Но постепенно всё восстанавливалось. В прошлом году мы даже вышли на твёрдую окупаемость.

— Спустя 15 лет?

— Да. Конечно, тенденция нашего времени — ждать быстрых результатов. А я свои идеи реализовываю медленно.

Все говорят — первые три года бизнес показывает себя и умирает, если оказывается несостоятельным. Я бы сказала так: в первые три года бизнес выживает, в первые пять лет он встаёт на плато, где предприниматель вообще не понимает, что происходит, вечно не хватает ресурсов. И в этот момент многие всё бросают.

Примерно так же говорят: «Любовь живёт три года» — и начинаются новые отношения. Да, отношение к бизнесу и к партнёру претерпевает кризисы, но нужно просто делать своё дело и не ждать скорых результатов. Получится быстро — супер, вы молодец! Но если не получается сразу, это нормально.

— У тебя есть примеры других историй, которые длятся долго?

— Конечно. Например, благоустройство территории вокруг магазина. Чтобы посадить там ёлки, нам нужно было пройти согласования, найти подрядчика, осуществить посадку. Потом ёлки погибли — надо было найти нового подрядчика, пересадить. А фасад магазина на ул. Диктатуры пролетариата я делаю с открытия, с 2012 года. Я не бегу вперёд паровоза, зато чёткие, продуманные действия придают ценность результату.

— Не быстрой была и история с грантом на озеленение двора родителей.

— Относительно. Я узнала про грант района в начале пандемии благодаря Инстаграму. Если понимаешь, что в городе всё планируется заранее, хотя бы на год, то готов к ожиданию.

Мы часто бываем у родителей на ул. Баумана, дворы там не ремонтировались 30 лет. Мне хотелось сделать хоть что-то для них, что — я ещё не знала. Дизайнерского образования у меня нет, представить визуально мне было сложно, а для гранта нужны были фотопривязки и дендроплан. Составить их помогли друзья.

Следующий момент — согласование с управляющей компанией. Но там меня уже знали, поскольку в прошлом году я делала ремонт подъезда. Подала все нужные документы и получила 100 тысяч рублей на счёт УК. Заявок было всего восемь на возможные 10 грантов, так что деньги пришли ко всем, кто подавал заявку. Кстати, первоначальный план и то, что получилось во дворе в итоге, отличаются, но проблем с отчётом не возникло, всё приняли.

— Насколько я помню, у тебя многие хотели перенять опыт. Не знаешь, пошёл кто-то по тому же пути — озеленять придомовые территории?

— Точно знаю про одну девушку, которая также получила грант и реализовала его, она делилась со мной фотографиями. Всего около 30 человек попросили нужные документы, кто-то прочитал посты, может быть, тоже что-то сделал.

Я считаю свой блог в Инстаграме достаточно большим, но это не 100 и даже не 10 тысяч реальных подписчиков, поэтому какого-то глобального эффекта не ждала. Хотя мне важна была поддержка подписчиков именно в этой ситуации, поскольку это был первый случай, когда родители меня не поддерживали. Я думаю, что мама переживала за возможный конфликт с соседями, поскольку я ни с кем не согласовывала свои действия. У нас совершенно заброшенный, никому не нужный двор, я не ждала вообще никаких реакций.

— А в итоге конфликты были?

— Было две ситуации. В первой возникло недопонимание с соседями, которые на самом деле были для меня примером — у них всегда под окнами росли цветы, был посажен газон. Они испугались, что управляющая компания всё разрушит. Но когда узнали, что это делаю я, обрадовались и поддержали. Другую ситуацию с соседкой, которая требовала всё срочно выкопать и вернуть в «прежний вид», помог решить председатель дома.

— На такое противостояние во имя благого дела, наверное, нужен большой запал. Как тебе удаётся продолжать общественную деятельность, несмотря на всегдашние подводные камни?

— Ну, во-первых, я не все свои идеи реализовываю. Бывает, что не хватает времени, или я взвешиваю, понимаю, что лучше отказаться. И опять же — не тороплюсь. А во-вторых, меня вдохновляют люди. Воодушевляет мэр Сергей ЕРЁМИН, который каждый день что-то делает для города, Юлия ВЕРХУШИНА, ныне заместитель руководителя администрации губернатора, которая курирует развитие креативного сектора и туризма. И сам город тоже.

— Но жить вы переехали за город.

— Мы удачно во время кризиса недвижимости купили дом в Удачном. Мечтали жить у Сопки, но там цены были космическими. Дом чистовой, конечно, делаем ремонт под себя, но качество жизни от этого не страдает. Это наше место силы. К тому же теперь мы пешком можем ходить в любимую Гремячую гриву, куда и так ездили каждый день на прогулки. Теперь не нужно тратить время на пробки. Тут же можно заниматься спортом, для нас это важно. И всё это в черте города.

— Вы с супругом познакомились на фоне спорта?

— Да. Это произошло на Красной площади, где был так называемый спот — место, где в то время катались скейтеры, роллеры и другие представители экшн-спорта. Он катался на роликах, я на маунтин-борде (сноуборд с колёсами), стали общаться, обнаружили много общего, потом поженились.

— Вы предполагали, что станете многодетной семьёй?

— У моего папы два брата, у меня сестра, поэтому для нас это не что-то из ряда вон — трое детей. А вот у Спартака в семье такого опыта не было. И у него были негативные ассоциации, что много детей — это конфликты, а у родителей — отсутствие финансов на обеспечение интересов каждого ребёнка. Но муж поменял своё мнение, когда увидел, как наш старший сын Леон коммуницирует с другими детьми, понял, что ему нужно общение. Так появилась Оливия. А Тигран стал незапланированным, но желанным младшим сыном.

— Сейчас, когда младшему почти четыре, стало ли тебе легче?

— Мне стало легче, когда мама вернулась. Так получилось, что она отсутствовала и не могла помогать два года, это был тихий ужас. Папа-дедушка помогает по мере возможности, но он много работает. А сейчас я, можно сказать, на отдыхе. Я морально спокойна, потому что знаю: в любой момент, что бы ни случилось, я отвезу детей маме, и все будут сытые, довольные, она с ними ещё и позанимается, сводит везде. Для меня это пример: я надеюсь быть такой же бабушкой.

— Пример родителей был перед тобой с детства. Ты всегда была такой активной?

— Думаю, что прямо с детского сада. Но вообще я была президентом школы — можно сказать, всё со мной понятно. Причём я была оппозиционным президентом, администрация не хотела видеть меня в этой роли. Благо, школа была свободной, выборы беспрепятственно прошли в мою пользу.

Думаю, активная жизненная позиция у меня ещё и потому, что не чувствовала на себе родительского давления. Мы дискутировали на какие-то темы, но я никогда не слышала оценки в свой адрес. Не приходилось думать: «Что они скажут, будет ли им стыдно за меня». В случае, если я уверена в своей позиции, то её продвигаю. Она не обязательно должна быть правильной, я не претендую на истинность. У каждого может быть своя идея, в которой человек уверен.

У меня есть эмоциональные и психологические внутренние ресурсы, чтобы двигать идеи. Если они кому-то не нравятся, окей, делайте своё.

— У тебя ресурса ещё и на помощь другим хватает, это здорово.

— Я не понимаю, когда норму возвышают. Часто слышу: «Какая ты молодец», когда отвожу вещи нуждающимся, например. Для меня это странно, ведь помогать — это норма.

Это и для нашего семейного бизнеса так. У меня в философии магазина, у Спартака в его парикмахерской самая главная ценность — это человек. Мы все равны и свободны.

Здорово, когда человек помогает другому, любит свою жизнь, своё тело, занимается спортом. Через любовь к себе он будет любить мир и делать его лучше.

— Что ты ещё считаешь важным сделать в городе, в какие инициативы готова включаться?

— Я считаю, что в нашем городе есть три фундаментальные проблемы, которые нужно решать в срочном порядке, по которым власти опоздали лет на 20.

Это многоэтажное строительство, которое должно быть остановлено в пользу плотной малоэтажной застройки. Только вдумайтесь, в Амстердаме проживает 800 тысяч человек на территории 219 кв. км, в Красноярске 1 миллион на площади почти 400 кв. км. В Амстердаме практически нет жилых высоток, только офисные. Что это даёт людям? Короткие пешие пути, удобную транспортную систему, низкий уровень напряжения — соседи друг друга знают, что снижает преступность. Город меньше тратит средств на уборку улиц, на освещение, на отопление и даже электричество (меньше транзитных потерь).

Второе — это эстетика жилых районов и решение проблем ЖКХ. У города должен быть код, этот код необходимо донести до всех управляющих компаний, чтобы вывески были едины, одни и те же цвета использовались в оформлении фасадов, крыш, заборов. Безусловно, и отдалённые дворы должны быть прибраны. Одно дело центр — загляденье. Другое дело территории правого берега — эта среда не предполагает благополучие и рост.

Ну и самое главное — это вопрос воздуха. Частному сектору требуется газ. А СМИ должны рассказать взрослому поколению, что продукты горения — канцерогенны, что нельзя жечь мусор, что отопление углём — это не всегда экономично. Что мы все участвуем в нашей общей беде. Вот в моём частном секторе все топятся электричеством и газом (мой дом 134 кв. на электричестве; летом платим 1500, зимой 8000 в месяц). Но появился новый сосед, один из самых финансово обеспеченных людей города, — топит непонятно чем. А вопрос только в непонимании, какой вред это приносит всем. Я считаю, что задача СМИ — просвещать людей. Со своей стороны, будучи микроСМИ, сама этим занимаюсь с помощью своего Инстаграма.