С Павлом Парамоновым мы познакомились на съёмках трогательных любовных историй для благотворительного сбора денег на перелёты больным детям. Меня поразило, как он за пару минут превращает человека, стесняющегося камеры, в яркого рассказчика с потрясающей историей. Потом я узнала, что он часто участвует в подобных проектах, хотя и коммерческие съёмки у него идут одна за другой. Но и в благотворительные, и в глянцевые фото Павел всегда привносит что-то своё, неповторимое. Это фотограф с невероятной эмпатией и стилем. И, как говорят о нём, человек с лёгким сердцем и открытой душой. Стало интересно разгадать его секрет.
— Когда я впервые увидела твои фото в ленте соцсетей, сразу поняла, что они отличаются от остальных. Ты свои модели видишь как-то иначе — не фотошопишь до целлулоидной искусственности. Как сформировался твой взгляд в фотографии?
— В моём детстве все фотографировали на плёнку, и мне подсовывали древний фотоаппарат: фотай, фотай. Потом началась эпоха мыльниц, я свою первую купил у каких-то забулдыг за тысячу рублей. После этого меня разлюбили все дворовые друзья, потому что каждый вечер они пили пиво, а я устраивал им, сидящим на корточках, фотосессии. Они меня ругали, а я продолжал набивать руку. Но понимал, что возможности мыльницы не хватает.
Когда появились первые свободные деньги, я решил купить профессиональную технику для съёмок, тем более вокруг все говорили: «Паша, у тебя так хорошо получается, почему ты этим не занимаешься?». Взял технику и, конечно, начал со съёмок свадеб. Снимал, формировал портфолио, совмещал это с работой ревизора в строительной фирме.
А потом стал начальником претензионного отдела. Времени не стало — работа, быт. И фотография из моей жизни почти исчезла. А два года назад внутри что-то стрельнуло: не могу больше сидеть в офисе, не могу отказываться от того, что мне нравится.
В сентябре 2019 года я поехал к родственнику-бизнесмену в Волгодонск, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А он сказал: если сейчас в твои 33 года всё не изменить, то в 40 уже не решишься. После этого я написал заявление на увольнение и ушёл на вольные хлеба. А через пару месяцев наступил 2020 год, пандемия, и людям стало не до фотосессий.
— Не пожалел тогда о своём решении? Как удалось выкарабкаться?
— Моя супруга, надо признать, была удивлена моим поступком: у нас двое детей, а я отправился в никуда. Хотя поддержала. В пандемию я взял на себя детей, так как заказов было немного, а она вышла работать в офис. Я решил развивать своё портфолио, хотя поначалу с клиентами было совсем туго. Мои друзья поддержали, советовали фотографировать всё подряд так, как я это умею. В этот момент и изменился мой стиль: я приверженец натуральных цветов, а съёмки для соцсетей требуют особой сильной обработки. Приходилось балансировать между своим видением и тем, что хотят заказчики. Пришлось также учиться всё чётко планировать, чтобы вписать работу в жизнь семьи и график детей. Получилось. Начали появляться заказы, удачные фотосессии. Стало интересно и тяжело, но больше интересно.
— Ты, получается, отец новой формации — из тех, кто погружён в детей, их воспитание, не теряет годы, пока они вырастут, чтобы сводить их в бар?
— Ну, на первые дискотеки они меня обещали взять! У меня два сына. Сначала, когда они родились, я был в шоке. Считал, что мальчиков сложно воспитывать: характер, хулиганские выходки, дворовые компании. Но я не мог сбежать на работу, оставив любимую жену разбираться с этим самой. Хотелось, чтобы и она могла что-то себе позволить, кроме ухода за маленькими детьми. Был период, когда жена защищала диплом в Иркутске. Я с младенцем в слинге наматывал круги вокруг вуза, она между защитами выходила, кормила, я дальше гулял. И постепенно привык, ничего сложного в этом нет. Сейчас я им и строгий папа, и хороший друг, у нас близкие отношения, разговоры обо всём на свете.
— Тебя просят сделать фото по какому-то образцу или доверяют твоему видению?
— Есть модное слово «контент», для которого просят сделать съёмку. Здесь свой взгляд не применишь, там довольно строгие рамки и требования у клиентов. Но в последнее время, когда удаётся снять так, как мне хочется, и заказчики мне доверяют, то получаю большой отклик: сделай нам так же. Хотя первая съёмка была экспериментальной — фотосессия девчонок на острове Татышев в белых футболках, есть у меня в соцсетях. Уже раз пять попросили снять так же. У многих похожие фото, одинаковая обработка, и люди начинают искать что-то необычное.
— У тебя ещё и стиль общения с моделями особенный. Как ты делаешь так, что самые неуверенные раскрываются?
— Да тут никакого секрета нет: девушки, женщины просто отвыкли от обычных искренних комплиментов. А я вижу красоту в каждой модели и знаю, как это показать на фото. И когда это начинаю озвучивать, модели расцветают.
Как-то фотографировал девушку-психолога, она потом спросила: «А ты правду говоришь и хвалишь или это просто для работы?». А я смотрю на каждую как художник (даже в художественную школу в этом году записался) и действительно во всём нахожу красоту. Меня этому и коллеги учат, те, у кого взгляд на предметы чуть глубже. Иногда даже раздражает, как они в простом дереве могут найти идеальный изгиб и идеально вписать в кадр модель, а я пока это не всегда замечаю. Но учусь, да.
— Про художественную школу ты всерьёз?
— Этим летом в день приёма в 5 утра стоял у дверей художки и стал первым, кто записался. Пока сложно, многие рисуют гораздо лучше меня, я совсем новичок. Иногда хочется собрать свои каляки и уйти. Но вчера вот похвалили первый раз, остался.
— Я знаю, что ты хотел попасть на фотосайт итальянского Vogue, но твои фотографии долго не брали, почему?
— Европейская фотография идёт немного впереди нас, потом эти тренды приходят к нам, мы их сначала отвергаем, потом принимаем. У них сейчас на снимках всё натуральное, бодипозитив, отсутствие сильной ретуши. Поначалу я этого не понимал. Первым у меня взяли фото кота, а потом целый год мои фото не брали, не совпадал по стилю. И когда снова взяли, это было как подарок на Новый год. Это стремление к натуральности тоже повлияло на моё видение как фотографа.
— Ты снимал сотрудниц благотворительного фонда, снимал мам больных детей. Потом с фондом «Добро24.ру» решил учить детей из туберкулезного санатория «Пионерская речка» фотографировать.
— Да, этот интересный проект родился спонтанно. В санатории много детей из неблагополучных семей, есть дети и из обычных, они лежат там долгими месяцами. Мы с фондом подумали, что хорошо бы организовать для них фотошколу, чтобы и им веселее было, и время проходило с пользой. Назвали школу «Фотолифт», в ней я не учу, что такое диафрагма, не даю сложную теорию, только пытаюсь настроить видение. Задача фотошколы — подарить детям новые горизонты, помочь с профориентацией, позволить заглянуть в мир, который был для них закрыт. Они научатся мечтать, ставить цели и добиваться успеха. И что удивительное — эти дети даже на плохие телефоны теперь фотографируют интереснее, чем многие городские фотографы!
Ольга АБАНЦЕВА, пресс-секретарь благотворительного фонда «Добро24.ру»:
— Павел — человек с лёгким подходом к жизни, и для работы с не самыми простыми детьми он подошёл идеально. Он профессионал в своём деле и при этом такой эмпатичный, что смог стать значимым взрослым для детей, тем, кто может их замотивировать на лучшую жизнь. Причём название проекту «Фотолифт» он придумал сам, и оно как раз отражает то, чего мы хотели добиться — поднять этих детей на другой уровень. Сводки из санатория меня радуют порой до слёз: психолог-педагог в восторге, фотографии детей креативные, детям безумно интересно!