ЖИЗНИ КИПЕНИЕ
Последние недели беременности Юля была просто не в себе: живот уже не умещался ни в какие одежды. Но малыш, которого узрели на туманном снимке УЗИ как космического пришельца, не спешил выйти на волю и кувыркался в маме с лукавой ухмылкой.
Бабушка Валя хлопотала рядом с Юлей каждую минуту, наполняя мир заботой, душистыми оладушками, творожком, фруктами с рынка. Внук и будущий отец раз за разом просил — остерегись бегать на рынок, бабуля, — подцепишь злючий вирус, ведь купить всё можно и в маркете.
— А на рынке свежее, — упрямилась баба Валя и с утра спешила на рынок, стараясь всячески угодить «космическому» пришельцу.
И вот бабушка слегла.
Усталый врач скорой, оценив скупо состояние, предложил ехать в больницу.
Спасением это не стало, а обернулось трагической вестью.
И горе свалилось на плечи семьи и малыша, что до поры безмятежно плавал внутри маминого живота. Ощутив острую потребность увидеть наш мир в эти скорбные дни, пришелец попросился на свет и вскоре забасил в шоке от увиденного.
Хоронили бабушку скорбно, все плакали, но и внутреннего ликования скрыть не выходило: словно росток жизни потянулся из пепла и руин, обещая обильное, как свет солнца, счастье.
НОВЫЙ ФОРМАТ ОТНОШЕНИЙ
«Не кипишись, малыш, — ты всё успеешь в своей жизни», — увещевал я своего сынка пятнадцати лет от роду, останавливая его всякий раз, когда он, по моему разумению, собирался сделать глупость. А он чудил, набирая обороты, и это продолжалось до тех пор, пока сын не подарил мне на юбилей дорогущие швейцарские часы, о которых я не мог и мечтать, пропадая на службе полновесный рабочий день.
— Откуда деньги, Зин? — взялся теребить малолетку, подозревая в неблаговидных делах.
— Так, заработал, батя, — улыбался ярким космическим сиянием сын.
Я был в недоумении и даже лёгком ступоре.
— Банкомат ограбили? — интересуюсь осторожно.
— Не, па. Мы на сайтах развешиваем ролики, что снимаем с пацанами. Тут у нас и фрирайд, и сноуборд, и паркур. Санька вот научился тройное сальто делать — отпад! Подписчиков уже полмиллиона, вот бабло и прёт. Помнишь, лечил вывих плеча? Это я не по кайфу присел на завалинку. К восемнадцати хочу себе мотик мазду прикупить, а тебе, батя, тачку поменяю, а то сколько можно на твоём стареньком тазике-грелке кататься.
«Это что? — новая эра, и мой сын пришелец?» — подумалось мне, а на руке беззвучно
и неумолимо двигали время новые часы.
СМЕРТЬ КАК ПРОДОЛЖЕНИЕ
Старый эскимос сидел на корточках у яранги и смотрел в сторону моря, забитого в эту весеннюю пору белоснежными с голубыми изломами льдинами.
Море дышало, и это отмечалось по колыханию плотно сдвинутых, трущихся между собой льдин. Тяжёлая скорлупа льда вздымалась и опускалась, как возносится и опадает грудь тяжело дышащего, лежащего на смертном ложе человека.
Смерть — тот последний рубеж, к которому был устремлён старый охотник, следуя обычаю своих предков, — уйти, пропасть в море среди льдов, чтобы не быть немощной обузой своему так не просто живущему на берегу стылого океана роду.
Когда ищешь смерти, она сама избегает встречи, и не о чем беспокоиться.
Вода заполняла ветхий, как его хозяин, каяк, и теперь уже борта были вровень с морем. Охотник решительно встал с поднятым над головой лезвием копья своего боевого и трудового оружия, с которым долгие годы он создавал, кормил и защищал свой род.
Скоро вода заполнила каяк до краёв. Последнее, что он видел, — стену льда над собой, небо надо льдами и краешек родного побережья, где остались его родные, ради которых он жил и умер.
17 ноября 2021 г.
Рисунок Полины ЧЕРИНОВОЙ, студентки ИАиД СФУ