Медиаполигон: сценарии года

Об особенностях проекта и его теме — «Сценарии года» — мы поговорили с одним из организаторов, шеф-редактором Storytel, литературным критиком Константином МИЛЬЧИНЫМ.

Фото — Евгений ПУЗИН

— Медиаполигон предназначен для контент-мейкеров. Расскажите, в чём их отличие от журналистов? И кого мы сегодня имеем в виду, говоря о создателях контента?

— Например, блогеров. Они же бывают самых разных видов, и очевидно, что это не совсем журналисты. Лет 10-12 назад была популярна гипотеза о том, что журналисты больше не нужны, и на их место придёт даже не столько блогер, сколько просто человек со смартфоном. И вот он-то и будет всё снимать, фиксировать.

Но оказывается, что, во-первых, людей со смартфоном много, и непонятно, кого из них слушать, а журналист, пусть не всякий, но всё-таки имеет репутацию. Во-вторых, журналист может проанализировать события с помощью опыта, знаний, умений. Если у него, конечно, они есть. То есть гипотеза, что журналиста заменит человек с телефоном, не подтвердилась.

С другой стороны, есть люди, которые не являются журналистами, но при этом выполняют какие-то журналистские функции: от сидящего в тюрьме Алексея НАВАЛЬНОГО до, например, Михаила СВЕТОВА или Ильи ВАРЛАМОВА. Или Артемий ЛЕБЕДЕВ: в первую очередь он дизайнер и сам по себе человек-бренд. И все они не столько журналисты, сколько контент-мейкеры.

— Уровень ответственности у журналиста и контент-мейкера разный?

— В идеале у всех должен быть свой уровень ответственности. Но при этом есть огромное количество ситуаций, где непонятно, что такое ответственность и как она должна быть устроена. В работе журналиста всегда есть много моральных дилемм. Публиковать или нет фотографии жертв терактов? Публиковать или нет незаконную телефонную прослушку? Каждая эпоха по разным причинам по-разному отвечает на эти вопросы.

— А вообще нужно поощрять молодых людей становиться журналистами, контент-мейкерами, как это делает «Медиаполигон»? Мы ведь видим сегодня, насколько опасной может быть эта профессия.

— Профессия опасная, потому что правила игры стремительно меняются. То, что ещё вчера казалось нормой, сегодня оказывается недопустимым.

Популярность научной журналистки, которая как раз пришлась на становление журнала «Кот Шрёдингера», тоже связана с тем, что начали меняться правила в обычной журналистике, а научная, с одной стороны, кажется делом правильным, ведь просвещение — всегда хорошо, а с другой — она менее конфликтогенна.

— Итогом «Медиаполигона» станет 24-часовая трансляция историй участников. На какого зрителя она рассчитана? И если посмотреть не целиком — эффект не нарушится?

— Все «Медиаполигоны» отвечают на крайне важный и существенный вопрос: «Как именно устроена наша страна?». Если смотреть не только из Москвы, а из Красноярска, Астрахани, Белгорода. Этим ценен проект «Медиаполигон» — показать, как устроена та Россия, про которую меньше трубят в газетах, журналах, на федеральных каналах, меньше рассказывают в ленте Facebook.

— Каждый город показывает разную Россию?

— У нас большая страна, расположенная на большой территории, она не может быть одинаковой. Одним из преимуществ России является неизбежный, рано или поздно возвращающийся плюрализм, потому что не может быть единого мнения у такой огромной, разнообразной территории.

— У Красноярска в этом плане есть своя специфика?

— Мне казалось, что для Красноярска и Сибири в целом остро стоит вопрос экологии. Но на «Медиаполигоне» эта тема вообще не звучала. Темы были о человеке во всём его противоречии. Это истории о контрастах. Больше всего меня поразила одна из участниц, в качестве героя выбравшая своего знакомого, бывшего лютеранского священника, который из-за болезни не смог больше заниматься служением и, видимо, со временем начал разочаровываться в вере. Сильная история.

— Расскажите про проект — чем «Медиаполигон» для вас интересен, что он призван изменить, каковы его результаты и главное послание? И будет ли «Медиаполигон» продолжен через год, через два?

— С одной стороны, это интересный обмен мнениями, впечатлениями, опытом, навыками. А с другой — потрясающий драйв от участия, от участников. Это то, почему мне интересен «Медиаполигон».

Тема не принципиальна, она меняется год от года. Раньше в центре внимания были не только люди, но и объекты. То есть это мог быть, например, завод или исправительная колония, больница, парк. В разные годы это функционировало по-разному, но всегда было важно сделать некий сквозной сюжет про то, как живёт город. Будет ли проект продолжен? Не знаю. Надеюсь, что да.

— Если бы вы для себя определяли жанр этого сериала — 2021-й год, то каким бы он был?

— Документальная трагикомедия. Лучший сериал, который я смотрел в этом жанре, — «Король тигров». Я бы хотел, чтобы про этот год сняли что-то подобное. Это прекрасный сериал, который начинается как рассказ о странной привычке американцев заводить больших кошек в качестве домашних животных. А дальше сосредоточивается на трёх персонажах, у каждого из которых есть свои питомники. Женщина, экозащитница из Флориды, содержит питомник для больших кошек. Мужчина — владелец огромного парка с тиграми и львами, но при этом его работницы попадают к нему в сексуальное рабство. И собственно «Король тигров», правый американец, гей-полиамор, фанат оружия, у которого тоже свой тигриный парк. Каждый из этих трёх персонажей по-своему прекрасен, по-своему отвратителен, у каждого есть какой-то грех за душой. Девушка, видимо, убила одного из своих мужей, но этого никто не может доказать. А «король тигров» заказал её убийство. Все они в равной степени колоритны и отвратительны, но главное, что мы видим: замысел сериала, который начинался как документальная короткометражка, поглотил своих авторов, увеличивался и увеличивался, становясь дико смешным и местами страшным. Люди настолько сходят с ума из-за больших кошек, что готовы заказать убийство конкурента.

— А для участников «Медиаполигона» есть темы и герои, которые неприемлемы? Организаторы не ограничивают их в выборе?

— Кроме российского законодательства у нас нет других ограничений. Ну, ещё когда мы понимаем, что это откровенная «джинса», когда человек хочет схалтурить и делает «про себя». Так не пойдёт.

— Новые медиа выступают в роли социального лифта для молодых блогеров, на «Медиаполигоне» это тоже обсуждалось. Действительно, сейчас многие мечтают стать миллионерами, просто выкладывая посты и видео в сетях. А много ли талантливых блогеров и историй их успеха на самом деле? И сколько этой продукции может впитать рынок?

— Как и везде, есть небольшое число достигших успеха и длинный хвост тех, кто успеха не достиг. Это кажущаяся простота из серии «У меня красивая собачка, сейчас я буду её снимать и стану блогером-миллионником». Тем не менее рекламу покупают только у одного кота Степана. Ну, потому что так сошлись звёзды, потому что кот Степан настолько колоритен, потому что его хозяева хорошо умеют его снимать, продвигать, придумали какой-то особый жанр.

Успешные тиктокеры снимают в день очень большой объём видео. На самом деле у них полноценный рабочий день. Кажущаяся лёгкость обманчива: популярные блогеры с большой вероятностью много работают, чтобы сперва добиться популярности, а потом её поддерживать.

— На «Медиаполигоне» спикеры делятся лайфхаками: как из обыденных сюжетов сделать интересные истории, как получить больше миллиона подписчиков и т.д. Это технологии, приёмы или всё-таки призвание и талант?

— Всё важно — и талант, и технологии. Но голые технологии сами по себе ничего не значат, а таланту нужна некоторая помощь.

— В качестве передовых медиа «Медиаполигон» обсуждает RUTUBE, Телеграм, подкасты. А ТикТок?

— Формат ТикТока присутствует. Мы предлагаем участникам записывать небольшие видеоролики в Yappy — российском аналоге ТикТока.

— Почему в качестве итогового продукта выбран именно документальный мультимедийный сериал?

— Потому что сериал окончательно подмял под себя все остальные виды искусства.

— В своей лекции вы говорили, что сериал бывает текстовым, визуальным, аудио. От чего зависит выбор формата?

— Нужно отталкиваться от своих умений и навыков. Если вы хорошо делаете аудио, то попробуйте себя в аудиосериале или подкасте. А если ненавидите собственный голос, то лучше не выбирать этот формат. Делайте хорошо то, что получается.

Алиса ПЛЮХИНА, координатор программы:

— Одна из задач «Медиаполигона» — продолжение взаимодействия. Мы хотим, чтобы ребята, которые сегодня пришли на медиашколу, в будущем стали организаторами наших проектов здесь, на местах. И, конечно, нам хочется продолжать взаимодействие с СФУ — в том числе потому, что участники здесь прекрасно подготовлены. Общий уровень студентов уже выше, чем у людей, которые пять лет как выпустились из вузов.

Татьяна ПАТАНИНА, журналист телеканала «Енисей», участница «Медиаполигона»:

— Обычно мы показываем историю человека, и это понятное повествование. А здесь на ту же историю, тот же сюжет нам помогают посмотреть с разных сторон, записать синхроны таким образом, задать такие вопросы, чтобы для зрителя это было неожиданно, чтобы получился не плоский герой. С профессиональной точки зрения мне это интересно. А второе: я работаю в классическом варианте журналистики — либо интервью, либо портрет. И сложно переключиться на современные форматы. Я пытаюсь сейчас в своих сетях рассказывать истории людей, с которыми записывала интервью. Потому что именно так — не в 6-минутном полотне на ТВ большинство смотрит сюжет, а в соцсетях. И мне важно научиться это делать: передать историю про своих героев через другие ресурсы, компактно, чтобы аудитория людей, которые с этим материалом познакомятся, становилась шире.

Илья Зайцев, руководитель Центра развития новых медиапрактик СФУ:

— Это важное и нужное мероприятие для всех тех, кто интересуется современными медиатехнологиями. Для Высшей школы медиа, которая проектируется в СФУ, это фактически репетиция важного образовательного подхода — медиаинтенсива, когда за короткий период студенты и журналисты могут изучить современные технологии, освоить их и получить обратную связь от ведущих федеральных экспертов. Старт таких интенсивов запланирован на первый квартал следующего года.