На самом деле дискуссия называлась «Культура — не отрасль, а вектор развития». И это было финальным мероприятием КЭФ-2022. Почему культура попала в повестку экономического форума? Потому что это тоже экономика (где-то дотационная, где-то приносящая доход), для которой имеется название — креативная. И недавно на неё сделали принципиальную ставку.
Целый ряд факторов и событий определил актуальность темы для Красноярска. Приняты федеральные документы по развитию креативных индустрий; создан Президентский фонд культурных инициатив. В нашем регионе разрабатывается своя концепция развития креативной экономики. В конце прошлого года в Красноярске провели масштабную Российскую креативную неделю, а 22-27 апреля у нас пройдут XXI молодёжные Дельфийские игры (приедут 2,5 тысячи участников!). Именно поэтому, кстати, модератором площадки на КЭФ стал Артемий ПОНЯВИН, директор исполкома национального Дельфийского совета России.
Но как связаны креативные индустрии, Дельфийские игры, культура? Как раз с этого — определения понятий и границ — начался разговор.
Культуру будем трактовать расширительно
О том, как обстоят дела с креативом в крае (об этом чуть позже), рассказала Юлия ВЕРХУШИНА, курирующая развитие креативного сектора и туризма в администрации губернатора. После этого у неё с модератором состоялся примечательный диалог:
А.П.: Как я понял, для вас креативная экономика — не равно «современное искусство» (такое странное мнение было услышано Юлией Вячеславовной на КЭФ, — ред.). Можно ли сказать, что это деятельность по коммерциализации объектов интеллектуальной собственности?
Ю.В.: В креативной индустрии основную добавленную стоимость формирует талант.
А.П.: Так даже лучше.
А вот ещё несколько прозвучавших определений.
«Креативная индустрия — это монетизация творческого труда. Добавочная стоимость, основанная на интеллектуальной и профессиональной деятельности» (Евгений СТОДУШНЫЙ, директор Красноярской филармонии).
«Критерий креативной экономики: когда культура превращается в услугу. Аксиома креативной экономики: культура должна приносить прибыль» (Сергей ГАГАУЗОВ, директор детской художественной школы г. Воркуты).
С 15-го места хотим на 5-е
Юлия Верхушина привела статистику Центра стратегических разработок (ЦСР), который проанализировал крупнейшие города России с точки зрения развития креативных индустрий, сформулировав интегральный показатель — индекс креативного капитала (учитывалось количество организаций, объём выручки и др.).
Из 26 крупнейших городов Красноярск на 15-м месте. «Это не та амбициозная цель, которую мы хотим достичь, — отметила Юлия Вершинина. — Тем более что Новосибирск, с которым мы всё время конкурируем за лидерство в СФО, находится на 5-м месте».
Конечно, ситуация понятна: в Новосибирске нет такого сырьевого богатства, поэтому креатив для них — значимый вектор развития. Промышленный потенциал Красноярска диктует нам, вроде бы, разворот в другую сторону. Хотя уже сегодня доля креативной экономики — 4,2% ВВП края.
У нас 5 тысяч организаций, при этом в них работает 11 тыс. человек, то есть в среднем по два человека. Для экономических показателей это мало. В развитых странах этот показатель — 7-9 человек.
Кстати, в реестре ООН 20 наименований креативных индустрий, в России их уже 34, и перечень пополняется. Среди них — аукционный и галерейный бизнес, блогерство, издательское дело, компьютерные игры, эвент-индустрия, радио, реклама, ремёсла и т.д. Какие отрасли развиты в крае? Реклама, IT, веб-дизайн и издательское дело. Неплохо развивается архитектура, что отличает Красноярск от других регионов СФО, а ещё — гастрономия. Есть потенциал и у арт-рынка. На локальном уровне муниципалитетов может развиваться ремесло.
ЦСР проанализировал и опорную инфраструктуру — образовательные площадки, профобъединения. Чем более наполнена и представлена вся цепочка (т.е. есть и средние специальные учебные заведения, и вузы, и дополнительное образование, и профессиональное сообщество, и эвент), тем та или иная отрасль креативной индустрии успешнее развивается. Здесь яркий пример — гастрономия, где есть всё перечисленное.
Если говорить о проблемах, их немало, и они системные. Первое, что было названо Юлией Вячеславовной, это низкий уровень насмотренности — он влияет на каждую сферу креативных индустрий и входную точку. Нужно работать и с образованием, в том числе для взрослых, это особый вызов. Мало компетенций для продвижения имеющихся достижений. Есть вопросы к администрированию, коммуникационным площадкам.
Так зачем промышленному региону креативный сектор? И почему это принципиальный вектор? Ответ: это борьба за людей. Иначе край рискует превратиться в вахтовый посёлок.
Какие конкретные шаги предпринимаются? В течение двух месяцев будет создан Совет по креативным индустриям. Обсуждаются системные решения. Это и льготные ставки по арендным помещениям, и регулирование госзаказа для креативного сектора, и изменение нормативной базы. И много других вопросов, которые лягут в основу разрабатываемой концепции креативных индустрий.
«Мы хотим сделать не просто фантик, собрав всех в красивый каталог, а выйти на системные решения», — подытожила Юлия Верхушина. (На стр. 12 приведены некоторые цифры из её презентации)
Примеры успеха
О драйверах креативных индустрий говорил Михаил БРЫЗГАЛОВ, гендиректор российского Национального музея музыки. В том числе он рассказал о Духовом обществе, созданном 5 лет назад генерал-лейтенантом Валерием ХАЛИЛОВЫМ. Главный военный дирижёр России погиб в той самой авиакатастрофе над Сочи 25 декабря 2016 года, теперь Духовое общество носит его имя. Оно проводит большое количество фестивалей и конкурсов, юные оркестранты выступают на открытых площадках, при большом скоплении зрителей — на Красной площади, в центрах «Артек», «Орлёнок». Так вот, по оценке Михаила Брызгалова, самый креативный детский коллектив РФ находится в Норильске и называется «BrassBanda». «То, что они показывают всей стране, никто повторить не может, и я вас с этим поздравляю».
Михаил Брызгалов отметил, что дети, прошедшие через такие коллективы, становятся готовыми субъектами креативной экономики, потому что заточены на это, живут в этом. «Ролики они делают за два часа. Услышав какую-то мелодию, через несколько минут начинают её сходу играть. Уже сейчас делают мануфактуры по ремонту своих и чужих инструментов, зарабатывают на этом». Такие люди точно не пропадут.
Классическая культура
И всё-таки бюджетные организации и классические учреждения культуры переживают — входят ли они в понятие креативных индустрий, смогут ли влиться в процессы? Сомнения развеяла Наталия ГЕЛЬРУД, первый заместитель министра культуры Красноярского края: учреждения культуры просто не могут остаться вне этой реальности.
Замминистра сформулировала несколько важных тезисов: «У нас многое изменилось с 2014 года, когда были приняты и представлены президентом Основы культурной политики. Именно культура способна изменить качество жизни людей. Акцент с традиционного представления ресурсов для культуры переносится на культуру как ресурс.
Что означает развитие региона средствами культуры? Это выявление исторической идентичности, усиление конкурентоспособности, культурный туризм, развитие брендинга, развитие творческих экономик, создание новых центров и т.д.».
Наталия Леонидовна перечислила основные (как международные, так и локальные) имиджевые события в крае, назвала площадки, которые уже развиваются по типу кластеров («Квадрат», «Каменка»), формируют креативную среду и культурное сообщество в городе (музей «Площадь Мира»). Сказала и о мерах поддержки, в том числе новых. Например, при участии Заксобрания края введены субсидии для ремесленников, причём не только для домов ремёсел, существующих на базе государственных учреждений, но и для индивидуальных предпринимателей. Также поддержку получили НКО — такие как «Вспышка», «Креативный город» и др.
Так находится ли креативная экономика в оппозиции с культурой? Нет, они дополняют друг друга. «Мы привыкли, что культуру надо сохранять, и это её консервативная сторона. А вот чтобы культуру развивать, как раз и нужны креативные творцы, которые сегодня мыслят по-другому. Вместе может получиться интересно», — считает Наталия Гельруд.
Кейс молодёжного оркестра
Знаете ли вы, какой дефицит музыкантов в Сибирском федеральном округе? Евгений Стодушный, гендиректор Красноярской краевой филармонии, привёл эту статистику: Томск — 23, Иркутск — 16, Барнаул — 15, Красноярск, Омск, Тува — по 10, Кемерово — 7.
Евгений Васильевич говорил про точечные решения проблемы кадрового потенциала через поддержку молодых талантов, а также поднял тему престижа профессии музыканта.
— Дефицит кадров в оркестрах — это системная проблема, о которую споткнулось легендарное советское образование, заточенное на подготовку солистов. Все боролись за то, чтобы быть первым на сцене, и попадали в коллектив, если их карьера складывалась не так, как ожидалось. И этот момент — философия виртуозов, философия лучших — изменил представление о том, что можно работать и оркестрантом: расти профессионально, быть уважаемым человеком, иметь стабильное будущее. Престиж профессии стал катастрофически падать.
При этом на оркестрантах, т.е. «среднем классе», если можно так сказать, стоят все монументальные творческие проекты. Поэтому мы определяем оркестр и труд творческого человека в нём как ключевой фактор производства в музыкальной сфере.
Я рад, что мне удалось найти цитату «Не может город (и тем более огромный край) быть полноценным без человека со скрипкой». Это Павел Стефанович ФЕДИРКО, классик. А что происходит с человеком со скрипкой? Есть определённый кадровый голод.
Да, имеются вузы. Но давайте объективно: если мы полностью сконцентрируемся на региональности, то не получим конкурентной среды, не получим лучшее, что может дать отрасль. Поэтому — конкурс. И после конкурсного фильтра в филармонию приходит не так много людей, как требуется. Соответственно, мы расширяем географию и получаем лучших людей из других городов, возможно, даже стран. Разве Красноярск не может претендовать на лучшее?
Что мы для этого делаем? В эпоху пандемии, в 2021 году, мы взяли на себя дерзость создать в Красноярске точку притяжения для молодых оркестрантов всего федерального округа. Договорились с такими крупными игроками, как Всероссийский юношеский оркестр Юрия БАШМЕТА и стали их партнёрами на уровне федерального округа.
В Красноярске зарождается Сибирский юношеский оркестр. Что это? Культурная платформа для профессионального становления. Мы дополняем образование. За счёт интенсивов, где можно повышать своё мастерство, погружаться в реальную творческую среду. Репетиции, стресс, выступления. Мы показываем, что филармония — интересный работодатель для будущего.
Как мы это делаем? Во-первых, с ориентацией на Красноярский край — 30 человек с нашей территории. Но в момент сессии к нам приезжает 30 гостей из других территорий СФО. У этих ребят, заряженных на общение, позитив, работу с педагогами, формируется ассоциация: «Красноярск — это здорово, мне здесь нравится, я приеду ещё, а может, здесь останусь».
Чтобы они остались, мы делаем по две сессии в год, по 10 дней. Каждая сессия имеет уникальное содержание: всегда новые педагоги, тщательно отобранные. К примеру, Теодор КУРЕНТЗИС проводил творческую встречу, Юрий Башмет давал советы мастерства.
Репетиции на открытом воздухе, выступления, на которые уже продаём билеты. Запись с возможностью дальнейшей монетизации. Участие в значимых общественных мероприятиях, флешмобах — наш ролик набрал более 500 тысяч просмотров и был выбран Санкт-Петербургским культурным форумом как один из номинантов на премию. Мы стимулируем и творческие союзы — заказываем им новую музыку.
Результат — конкурентная среда; дополнительные возможности для профессиональной ориентации начинающих музыкантов; престиж профессии; внимание со стороны органов власти. И мне нравится идея, что ребята из огромного региона понимают: не только Москва и Питер способны создавать контекст, но и в Красноярске есть амбиции, возможности и поддержка этого.
Ресурс, которым грех не пользоваться
Анатолий КОНСТАНТИНОВ, председатель Российского творческого Союза работников культуры, рассказал об изменениях в законодательстве и о возможностях, которые сегодня уже есть, но почему-то ещё никто их не распробовал.
Сейчас подготовлена новая редакция Основ культурной политики, и в ней взят отчётливый курс на создание общественно-государственной системы управления в сфере культуры, потому что сложившаяся система не соответствует масштабу поставленных задач. Предполагается изменение функций, форм деятельности, регламентов имеющихся административных структур. Прежде всего — передача значительной части полномочий профессиональному сообществу. Такой опыт, кстати, был в Санкт-Петербурге, когда комитет по культуре в городе возглавляла Е. ДРАПЕКО. При комитете существовало 14 общественных структур из самых передовых специалистов в каждом жанре. И они не только советовали, но определяли приоритеты в развитии культуры, помогли и сохранить культурное наследие.
Что можно делать сейчас? Создавать взаимно интересные проекты, используя серьёзные налоговые льготы предприятиям, направляющим свои ресурсы на поддержку сферы культуры.
Поскольку это идёт в отчёт при оплате налога на прибыль, появляется мощнейший ресурс для любого региона, тем более — для промышленного Красноярского края.
А схема может быть такой: Российский творческий союз работников культуры заключает трёхсторонний договор с администрацией края и Торгово-промышленной палатой, привлекает этот один процент и направляет его на культурные проекты в регионе. Можно использовать для подписания договора предстоящие Дельфийские игры и сделать проект, который станет пилотным для всей страны и даст огромный импульс развитию края.
Учиться продавать
Владимир ТОМКО, управляющий партнёр «Мелехов и Филюрин» (г. Новосибирск), говорил об актуальности маркетинга в культуре, особенно академической, и о необходимости готовить таких специалистов. Возражение последовало тут же: маркетинг в культуре существует, его даже преподают в вузах, но проблема в другом — специалист-маркетолог одинаково подходит и для банка, и для филармонии. Но филармония условно может заплатить 40 тыс., а банк — 120 тыс. То есть хорошего маркетолога культура пока не может себе позволить.
Поэтому продавать надо учиться самим. Как это происходит, рассказал в том числе Владимир ЛУЗАН, директор Красноярского художественного музея имени В.И. Сурикова. Кстати, он отметил, что именно музеи были местом, где давным-давно зародился арт-рынок. А сегодня музейные учреждения являются инициаторами и локомотивами многих практик в креативных индустриях.
Одна из них — цифровой образовательный контент. Этот рынок находится в процессе взрывного становления. Поначалу онлайн-образованием занимались федеральные «монстры» — Русский музей, Третьяковка, Эрмитаж. Но на самом деле любой музей имеет шансы получить своё место на этой арене, поскольку у каждого есть уникальный контент и специалисты, которые могут его интерпретировать.
Чтобы этот процесс эффективно монетизировать, необходимо создавать комплексные продукты с максимальной многожанровостью. Сегодня художественный музей им. Сурикова уже имеет линейку таких продуктов на собственной платформе, причём там есть как платные, так и бесплатные опции. А если вернуться к понятию насмотренности (которая у красноярцев в дефиците) — как раз цифровой контент позволяет её повысить.
Экосистема
Несколько лет назад красноярский ТЮЗ придумал и провёл фестиваль юного зрителя «Язык мира», а потом внутри него реализовал проект «Арт-маркет». Об этом опыте рассказала Наталья КОЧОРАШВИЛИ, директор театра. По её словам, первичная модель для перехода учреждений в сектор креативных индустрий — это креативная экосистема. И надо именно создавать такие экосистемы.
Сначала, в 2016 году, провели фестиваль. Его задача — предложить Красноярску и краю лучшие образцы современного театрального искусства, новые тренды в развитии смежных искусств (литературы, кино, анимации), разнообразные формы развивающего досуга для семейной, детской и молодёжной аудитории. Потом организаторы решили, что их миссия — создать некую модель, которая будет тянуть за собой ресурсы. Так появился «Арт-маркет» — конкурс творческих заявок на создание спектакля.
Руководители красноярского ТЮЗа хотели расширить предложения на своём рынке, где были проблемы со спектаклями большой формы для детей, со спектаклями уличных форм и спектаклями дополненной реальности, т.е. с использованием виртуальных технологий.
Объявили конкурс, выбрали лучших из лучших, чтобы они презентовали свои проекты с возможностью их продать. Привезли директоров театров со всей страны. По итогу спектакли поставили в Казани, Северске, Красноярске и Хабаровске. Кстати, спектакль в хабаровском ТЮЗе «Два брата» стал лауреатом премии правительства России за лучшую постановку по русской классике в 2021 году.
В следующем году пошли по другому пути: пытались ассимилировать режиссёров в Красноярском крае. Проекты взяли себе в том числе «Роев ручей», «Эти дети», Красгорпарк.
В результате получилась та самая модель, которая позволяет творческим людям представить себя, упаковать (выпуск буклета), продать. Что касается самого красноярского ТЮЗа — сайт фестиваля за эти годы посмотрели 3,5 млн человек, вышло более 250 публикаций в СМИ, от грантов и средств руководителей театров сумели привлечь 11 млн 300 тыс. рублей.
Приведённые примеры, кейсы, идеи и алгоритмы свидетельствуют о том, что культура края — кипящий котёл, и то, чем мы уже сейчас гордимся, в обозримом будущем прирастёт удивительными вещами. А пока — ждём Дельфийских игр и следим за становлением креативных индустрий.
Валентина ЕФАНОВА