Мы создали место силы

— В апреле исполнится 35 лет, как создан музей. Планируете отмечать?

— Конечно. Для посетителей, если не будут введены новые ограничения из-за пандемии, хотим провести грандиозную Музейную ночь. Это бренд, который мы создали. К сожалению, в последние два года из-за внешних обстоятельств его понятие немного размывается. Нам хочется снова сделать большой праздник для гостей.

Пока рабочее название Музейной ночи — Greatest Hits. Но это не станет буквальным повторением площадок прошлых лет, мы возьмём лучшие форматы — те, за которые любят эту Ночь. Концерты, театральные постановки, эксперименты, экскурсии, мастер-классы. Хотим пригласить артистов, музыкантов.

Как показывает опыт прошлых лет, нередко участники нашего события в будущем становятся знаменитыми исполнителями. Так было с АИГЕЛ. Участница этой группы Айгель приезжала к нам, когда только начинала свою карьеру. Приятно, что помогаем молодым музыкантам в продвижении. Эту Ночь планируем провести с 16 на 17 апреля, чтобы войти в новый год музея вместе с публикой.

Второе ключевое событие выставочного формата: готовим художественно-краеведческий проект. Для этого пригласили молодых сибирских художников. Они исследуют историю нашего учреждения: провели здесь неделю, беседовали с ключевыми сотрудниками. У нас есть те, кто работает со дня открытия музея и даже раньше — с момента начала его проектирования. Ребята собрали материалы, теперь их задача — выстроить выставочную площадку, где будут обозначены знаковые события истории, сделавшие это место знаменитым, интересным, нетривиальным.

Хочется отметить эту дату достойно, хоть она и небольшая. И про себя рассказать. Кто-то отмечал: красноярцам и сибирякам надо самим открывать себя. Зачастую мы относимся к себе ординарно, хотя какие-то вещи делаем первыми, в том числе в культуре. Это хочется подчеркнуть.

— Почему КИЦ решили переименовать в «Площадь Мира»? Насколько сложно было привыкнуть сотрудникам музея к новому названию, удалось ли запомнить его красноярцам? В подсознании сохраняется старый вариант.

— Такой стереотип сохранился у нашего с вами поколения. А подростки говорят: «Площадь Мира».

Решение о переименовании появилось, когда несколько лет назад дизайнер Владимир ЧАЙКА разработал нам брендбук. Там появился новый логотип. Раньше это была девятиклетка с треугольником сверху и снизу. Чайка предложил посмотреть более глобально, логотипом стала китайская монетка. Круглая, а посередине — квадрат. Это универсальные буддистские символы, обозначающие бесконечность.

Вместе с нашим арт-директором Сергеем КОВАЛЕВСКИМ обсуждали, что у нашего музея — мировое значение, и это нужно подчёркивать. Возникла идея нового названия «Площадь Мира». С одной стороны, потому что это наш адрес. С другой, в этом словосочетании соединяется множество концептуальных смыслов. И понятие площади как места общественного. И геометрическая формулировка: площадь — умножение. А слово «мир» подчёркивает миротворческую функцию культуры, а также её функцию по созданию новых миров. И мы ощущаем себя в центре мира — показываем современные концепты, проекты, подходы.

В 2016 году мы начали работу по конверсии, в 2017-м приняли новый устав. Сами к новому названию привыкли быстро.

— Кто сегодня является вашей аудиторией? Какие выставки востребованы у посетителей — более традиционные или авангардные?

— Безумно популярной была выставка Саши ФРОЛОВОЙ, которую привёз нам фестиваль «Территория». Ученица Андрея БАРТЕНЕВА, она создаёт красивые надувные скульптуры. Её работы — про отдельный мир и уход «в раковину». Они заставляют задуматься о красоте, её смысле. И в то же время они яркие и инстаграмные. Я видела на выставке много молодых людей. Они приходили за классными фотографиями для аватарок. Наши экспозиции в целом все фотогеничны.

Музейная ночт «Апрельские тезисы», 2017 г.

Молодая публика — от старшего школьного возраста и лет до тридцати — вот первая категория наших посетителей. Вторая — те, кого мы стали активно приводить проектом «Ночная экскурсия». Такой формат я придумала шесть лет назад. Поскольку у нас уже была Музейная ночь, к дню экскурсовода мы решили сделать Ночь экскурсовода. Инициативу подхватили сотрудники, теперь они проводят такие экскурсии. Иногда и я делаю это. Публика, посещающая ночные экскурсии, процентов на семьдесят состоит из наших ровесников. Это люди 35–40 лет, они приходят парами, с детьми. Они помнят наше учреждение музеем Ленина, рассказывают, как их тут принимали в пионеры. Возвращаются, чтобы посмотреть на музей под другим углом.

Третья категория — семейная. Мы стараемся работать с ними более активно. Делаем проекты, например «Книгоигры», рассчитанные на дошкольников и младших школьников. Появляется подростковая тематика. Кстати, в этом году мы планируем открыть кофейню, удобную семьям с детьми, обновить программу лояльности, поработать над сервисом.

Если говорить о форматах, смотря что понимать под словом «традиционный». У нас есть постоянные экспозиции, посвящённые истории старой России, локальным конфликтам, труду. Недавно появились новые постоянные выставки, одна из них «Советская изнанка». Выставка размещена в нашем техническом коридоре, он образно рассказывает про наше прошлое. Эту экспозицию любят, тема вызывает чувство доброй ностальгии. «Видел это дома у бабушки», — говорит молодёжь.

Ещё посетители любят выставки фотографий, экспозиции, посвящённые творчеству Андрея ПОЗДЕЕВА. У него колоссальное наследие, когда презентуют его работы — это постоянно что-то новое.

— Огромные размеры музея — его проблема или преимущество?

— С выставочной точки зрения — преимущество, с хозяйственной — проблема. Посетитель видит только 5000 квадратных метров выставочных площадей, а общая площадь здания — 15000. Две трети айсберга — технические помещения, вентиляционные шахты и тому подобное. Всё это требует постоянной ревизии. Слава богу, министерство культуры нас слышит и помогает. Но содержать всё это тяжело — обогревать, обновлять парк техники.

Но, повторю, для выставок — это преимущество. У нас есть возможность принимать большие проекты, сотрудничать с партнёрами, такими как Московский музей современного искусства, Фонд Прохорова.

— Какие первоочередные цели ставили перед собой и командой, когда возглавили учреждение, чего удалось достичь?

— Хотела, чтобы музей стал более открытым. Посетителю должно быть комфортно, когда он приходит к нам. Нужно было переориентировать в первую очередь смотрителей. Чтобы они стали помощниками посетителей — не стояли истуканами, отвечали на вопросы, помогали ориентироваться в музее, были вежливыми. Мы проводили тренинги по общению, стрессовым ситуациям. Учредили конкурс «Лучший смотритель», раз в квартал выбирали победителя по отзывам в интернете, записям в книге отзывов. Нам удалось достичь желаемого результата. Смотрители понимают: публика — главные люди в музее.

Важно было организовать ремонт музея, на это ушло несколько лет. Но мы всё успели — к началу Универсиады работы завершились.

Провели работу со штатом: пересмотрели, чем занимаются сотрудники, на что они готовы. Переделали сайт. Но теперь и эта версия не соответствует требованиям времени, будем делать новую. Что важно: отразим на портале часть наших фондов. Пока эта проблема — как презентовать коллекцию музея онлайн — не решена. Но мы хотим показывать, что работаем с ценностями, которые хранятся в вечности.

Ещё одной задачей была активизация работы с молодыми художниками на постоянной основе. Это удалось. Мы сделали несколько Сибирских лабораторий молодого искусства, первую провели в 2016 году при поддержке музея современного искусства «Гараж». И затем стали систематично работать с молодыми. Потому что можно привозить бесконечное количество классных выставок из Москвы, но нужно помогать и местному сообществу, взращивать своих художников.

— Что в ближайших планах?

— Снова ожидаем ремонт, теперь уже внутри здания. Будем работать с международными партнёрами и партнёрами федерального уровня — Биеннале 2023 года хотим провести на более широкой основе. Важна работа с современным искусством за пределами музея. Я имею в виду паблик-арт, имеющий временный характер.

Уже второй год мы делаем проект «Лаборатория искусства города». Проводим конкурс, на основе заявок отбираем по всей Сибири 10–12 лучших молодых художников. Они создают инсталляции, художественные проекты, которые находятся в среде, а не в музее. Ведь это уличное искусство.

Сначала художники выходят в разные районы города, чтобы найти в них самое ценное. Например, в Академгородке — лес, там мы работали с этой темой. Задача авторов: через художественный образ показать важную для этого места повестку. Тему сохранения леса. Или тему общения: в Академгородке слаженное сообщество жителей, был объект и на эту тему.

Важно сохранить лабораторию, чтобы работы ребят были видны на уровне города. Сейчас есть заинтересованность администрации одного из районов в том, чтобы и у них к лету появился такой проект.

Считаю, что важно самим растить кадры для формирования команды. Поэтому в будущем, возможно, сделаем проект наподобие Школы современного искусства. Несмотря на то что край большой и художников выпускается много, сфера испытывает дефицит кураторов, арт-критиков, арт-менеджеров. Хочется делиться опытом, создать платформу, на которой люди будут обучаться, предлагать свои проекты.

— Посетители отмечают забавные детали, которые появляются в музее. Например, объявление у гардероба о невидимом Диме-фотографе. Кто придумывает такие штуки?

— Здесь мы возвращаемся к задаче сделать музей более открытым, понятным посетителям. Язык канцеляризмов отталкивает и пугает. Мы с пиар-отделом, SММ-специалистом разработали такой подход к созданию информирующих табличек. Делаем надписи более понятыми, ироничными.

— Вам приходится сталкиваться с критикой?

— Да. Но критика критике рознь. Есть конструктивные замечания, к которым стоит прислушаться. Например, если критика касается сервиса. Другое дело, когда речь идёт об экспозиции. Прежде всего, мы всегда маркируем выставки в рамках закона. Предупреждаем, если это «18+». Поэтому нельзя ругать в духе «показываем детям что-то недостойное». Маркировка стоит, родитель сам принимает решение — вести ребёнка на выставку или нет.

Критика бывает агрессивной, мы встречались с её проявлением на выставке «Советская изнанка». Для этого проекта мы использовали работы художника МАМЫШЕВА-МОНРО из нашей коллекции. Он художественно интерпретировал портреты членов коммунистической партии. Были негативные отзывы: «Как можно так изрисовать портреты», «Это вандализм, а не произведение искусства». В таких ситуациях приходится подкреплять свою музейную позицию мнениями коллег. Собираем аналитические записки от экспертов — специалистов музея «Гараж», Русского музея. Если у вас есть вопросы по этим художественным образам, вот, пожалуйста, читайте мнения специалистов.

Когда говорят, что каким-то вещам не место в государственном музее, надо понимать, что политика нашего учреждения — работа с современным искусством. И мы — эксперты в этой области. Выставляем то, что считаем произведением искусства.

Кстати, сейчас запускаем образовательные проекты, чтобы помочь публике лучше разбираться в этой теме. Например, «Опыты искусства». Посетителям за короткий отрезок времени — 15–20 минут — объясняют, почему, например, работы МАЛЕВИЧА или Джексона ПОЛЛОКА — это искусство. Маленькая лекция, а потом вы практикуете данный метод, чтобы понять его. Рисуете вместе с нашим художником. Есть мнение: легче принимается то, к чему ты прикоснулся, во что погрузился. Поэтому предлагаем такой проект. Наша задача — говорить о том, что современное искусство — не кот чихнул. Это настоящий метод, он чем-то обусловлен.

— Что вы считаете самым грандиозным проектом за всю историю музея и как он был оценён публикой?

— Корректнее говорить о том времени, когда я работаю здесь. Для меня долгожданное событие — ремонт здания. Но это хозяйский подход. Выбрать что-то одно из содержательной части крайне сложно. Для меня грандиозный проект «Советская изнанка». Он позволил нам исследовательски подойти к той коллекции, которую храним.

Красные залы — экспозиция музея с 1987 года, наш феномен. Музей открывался как тринадцатый филиал Центрального музея В.И. Ленина. Понятно, что тринадцать оригиналов не существует, подлинных документов на всю страну не хватит. Поэтому у нас хранятся копии, слайды — экспозиция симулякрична. Но она существует, показывает видение того музея.

Нам хотелось отразить и живость той эпохи, а не только формальную сторону. Изрядное количество площади зала отдано под официоз. Но он творился руками людей, которые жили в довольно стеснённых, узких обстоятельствах. Поэтому мы поместили экспозицию «изнанки» в технический коридор. Нам было важно показать, что является изнанкой всего грандиозного, великого — постановлений, декретов, всей советской системы. Посетители оказываются в коммуналке, над которой висит сконструированный из бытовых предметов — кастрюлек, дуршлагов — космический спутник. Советский человек, находясь в таких условиях, первым покорил космос.

Кроме того, этот проект легитимирует наследие людей. Мы работали с дарителями, их было более 160 человек. Просили их принести предметы советской эпохи. Они стали по-новому относиться к бабушкиному «барахлу». Теперь это постоянная экспозиция. Что важно: дарители рассказывали истории, связанные с этими предметами. Истории тоже стали частью архива.

— Сегодня в разных сферах наблюдается интерес к советской эстетике. С чем это связано?

— Возможно, с желанием найти какую-то точку опоры. В советском времени существовали прописные истины, всё было более-менее разложено по полочкам. Что и давало ощущение опоры.

С другой стороны, советская эстетика сегодня имеет элемент экзотики. Предметы прошлого утеряны. Но так приятно погрузиться в то состояние — ребёнка, молодого человека, когда тебе было комфортно. Это ласкает душу. И также даёт возможность расслабиться и идти дальше. А, может, это свидетельствует о желании сделать выводы, проанализировать то, о чём в советское время было не принято говорить.

— Как культура меняет нас? И что изменил музейный центр в жизни города?

— Прежде всего, музей дал представление: Красноярск — город мировой значимости. У нас стали проходить международные биеннале, к нам приезжают художники, известные во всём мире. И они не стесняются указать в своём портфолио участие в красноярской биеннале.

Мы дали понимание того, что музей может быть живым организмом. У молодёжи это понимание формулируется во фразу «Здесь всегда движово». У нас интересно, всегда происходит то, что удивляет. Здесь можно поспорить, оскорбиться, получить уникальный опыт.

Мы создали место силы. Креативные люди, молодые художники знают, что в музейном центре можно реализовать собственный проект. Россия больше, чем Москва и Петербург. Когда мыслишь себя региональным куратором, художником, важно знать, что тебя поддерживают. И Красноярск — важнейшая точка на карте страны.

Сейчас в этом направлении активно развивается Владивосток, так проводят свои биеннале. В Иркутске работают частные институции. А в Красноярске — мы, государственный музей. Кстати, ещё одно подтверждение того, что мы звучим в государственной повестке: меня в 2018 году пригласили войти в новый состав совета по культуре при Президенте РФ.

Что культура даёт человеку? Ощущение собственного достоинства, каркас, укрепление образа самого себя. Культура показывает разные модели мира. Знакомясь с ними, твоё мышление становится более свободным, оно допускает существование разных моделей мира. Ты видишь, как думают другие люди, узнаёшь их традиции. Это позволяет лучше понять себя, даёт возможность сравнить, что-то почерпнуть. Культура расширяет горизонты видения, строит лесенку, по которой ты можешь путешествовать от одной модели
к другой.