Другие берега

Марина БОРИСОВА, 30 лет

Красноярск — Екатеринбург. Продюсер и культурный обозреватель радиостанций «Радио России» и «Маяк-Екатеринбург» (ГТРК «Урал»)

Я живу 7 лет в Екатеринбурге, переехала сюда сразу после окончания университета. Я всегда хотела уехать из Красноярска. Екатеринбург полюбила заочно. Любимый человек, который оттуда родом, мне про него рассказал, и я подумала, почему бы мне не уехать на Урал? Можно сказать, что уехала за любовью и за приключениями.

Первые ощущения: Екатеринбург показался значительно больше, чем Красноярск. В ту осень, когда я приехала, были и театральные, и кинофестивали, я терялась в культурных афишах. Ещё казалось, что в Екатеринбурге больше, чем в Красноярске, зелени — как больших прогулочных парков для всей семьи, так и маленьких районных парков. Сейчас Екатеринбург для меня сжался, я рассмотрела его. Мне нравится, что это большой, четвёртый в стране по численности населения, но компактный город. Для меня это факт дружелюбности. Здесь многое сомасштабно человеку. Если ты находишься в центре, ты можешь сделать все свои дела. Кинотеатры, театры, торговые центры, парки, музеи, офисы — всё рядом. Как оказалось, и в разных районах, которые как мини-города, тоже можно сделать всё, разве что кроме похода в театр.

Екатеринбург даёт и ощущение близости к природе. Здесь есть свои мини-Столбы — Шарташские каменные палатки. И речка Исеть прирученная, она течёт в центре города, можно кататься на лодке, на байдарке. Зимой, когда Исеть замерзает, мы переходим по ней с одного берега на другой.

В Красноярске всё по-сибирски масштабное, я это оценила недавно. Если река, так это своенравный Енисей, вдоль которого город растянут. Если лес — то тайга. Если горы, то это Столбы, заповедное место всё-таки.

В этом году я была летом в Красноярске. Гуляла по набережной, и мне она очень понравилась. Идёшь и видишь: вот здесь можно сфотографироваться, здесь катаются на скейте или играют на гитаре, есть места, где можно посидеть. В этом году я была в Тюмени, там тоже сделали красивую набережную, но, по сути, ты там вообще ничего не можешь делать. Огромное пространство, а ни присесть, ни мороженое поесть, ни на велосипеде покататься. В Красноярске набережная обжитая. И мне показалось, что город вообще подрасцвёл.

Мне кажется, Красноярск и Екатеринбург очень близкие города. Правда, таких пробок, как в Красноярске, нет. А ещё Красноярский край и Свердловскую область сближают экологические проблемы. И там и здесь столицы регионов считают себя «самым грязным городом», и все страдают. Из приятного: постоянно всплывают новости про культурный обмен между городами, даже если святые мощи от нас куда-то едут по регионам, то сперва — в Красноярск.

Сергей МЕЗЕНОВ, 38 лет

Красноярск — Санкт-Петербург. Сейчас — редактор журнала «Мастера Сибири», музыкальный критик Colta.ru. В Красноярске был музыкальным и кинокритиком интернет-газеты Newslab.ru, а также участником творческого объединения «Креативный город», которое провело два сезона уличного культурного проекта «Репетиция» и сделало на КРЯКК-2014 музыкальный фестиваль «Кулик-фест».

Планов уезжать из Красноярска у меня не было, как и соображений, что жить нужно в том или ином городе. Я уехал три года назад, потому что влюбился. Не последнюю роль в принятии решения о переезде сыграло то, что много моих близких людей за последние годы уехало в Петербург, у меня здесь уже был сформированный круг общения.

Если говорить о моём опыте, то, безусловно, я бы сказал, что Петербург выигрывает у Красноярска. В каком плане? Здесь однозначно более усиленно и осмысленно работают над тем, чтобы придать городу определённый вид, причём важно ещё и сохранить этот вид. Здесь у людей — и у тех, кто принимает решения, управляет городом, и у тех, кто просто живёт в нём, — есть довольно чёткое понимание, что из себя представляет Петербург. Необязательно даже расшифровывать. Это работает для власти, для разных организаций, для людей, которые готовы в случае чего выходить из дома, что-то отстаивать, писать заявления. В целом это очень классная штука — близкая и прочная связь между людьми и городом, которая порождает гражданскую активность. Наверное, это история про идентичность.

Мне кажется, у Красноярска этого нет. Если бы меня спросили, в чём городская идентичность Красноярска, я бы сильно задумался и пожал плечами. В Красноярске давно ведутся об этом разговоры, но немножко не с того конца, а в духе «Хорошо, когда идентичность есть, поэтому давайте её придумаем». Но вряд ли питерскую городскую идентичность кто-то взял и на ровном месте придумал. Она сформировалась сама.

Тут, конечно, можно сказать, что в Санкт-Петербурге происходило гораздо больше событий, которые имеют значение для истории всей страны, и они влияли на формирование городской идентичности. Когда я жил в Красноярске, у меня много лет было ощущение, что история существует параллельно мне и городу, в каких-то других местах. У нас с друзьями была идея сделать проект, посвящённый именно истории Красноярска, и когда мы его обдумывали, поняли, что история города довольно насыщенная, в ней много чего происходило, но мы сами её не знаем. Возможно, это тоже имеет значение для формирования городской идентичности.

Если сильно обобщить, то история Сибири — это история гигантской, грандиозной травмы. Сюда ссылали. Копни любого сибиряка, и у тебя обязательно вылезет какая-то безумная история. Не нужно далеко ходить. Я в третьем поколении — потомок сироты Гражданской войны. Откуда взялась моя фамилия? Я не знаю, просто потому что мой дедушка — сирота Гражданской войны, ему выписали фамилию в детдоме. Вот так на ровном месте мы раз — и попадаем в такую сложную тему. Может быть, это тоже влияло на то, что история Красноярска — не совсем та вещь, на основе которой можно выстроить какую-то понятную идентичность.

В последние несколько лет я заметил ещё одну интересную вещь: сильнее слышится ностальгия по красноярскому прошлому в Интернете. Люди публикуют старые фотографии, вспоминают строительство разных районов. Это тема, которой не было ещё лет пять назад.

В Петербурге люди включаются в процессы, связанные с их городом, они знают, что процесс обратим, что их мнение имеет значение. Была прекрасная история недалеко от нашего дома. У нас есть узенькая улица Репина, вымощенная брусчаткой. Её начали ремонтировать — и сняли эту брусчатку, положили новую. А жители такие: «Э, секундочку! У нас тут лежит не просто брусчатка, а историческая брусчатка!». Не XIX века, а примерно начала XX-го, но всё равно. «Верните нашу брусчатку», — сказали жители. И что произошло? Улицу отремонтировали ещё раз и вернули снятую брусчатку, понимаете? Гражданская активность работает.

Ирина КАМИНСКАЯ, 30 лет

Красноярск — Москва — Сочи. Одна из создательниц мастерской Mom’s Bazaar

В конце 2014 года у меня родилась дочь, это время совпало с началом так называемых режимов чёрного неба. Мы жили тогда в Белых росах, помню, вышли в январе гулять, через 20 минут с начала прогулки у меня начался дикий кашель, было тяжело дышать, хотя я не аллергик, не астматик. Тогда впервые закралась мысль, что не хочется, чтобы ребёнок дышал таким воздухом. Пожили на зимовке в Сочи, потом — полтора года в Москве, но снова вернулись в Сочи. Нашли здесь квартиру в чудесном месте.

Для меня дружелюбность — это в первую очередь люди, социум, возможность налаживать связи. Я это понимаю по опыту переездов: важна не только акклиматизация, но и социализация. Во вторую очередь для нас важна городская среда, то, насколько город комфортен для решения бытовых вопросов. В третью — климат, экологическая обстановка, ландшафт, который окружает. Пока мы не нашли для себя идеального города, в котором всё бы это сочеталось.

Плюс Сочи — здесь довольно много людей из Красноярска, через Интернет с ними легко знакомиться, пересекаться, поддерживать связи и отношения. Ощущение включённости в социум есть. Сейчас уже есть знакомые и среди тех, кто родился и вырос в Сочи.

В Москве мы жили в Измайлово, это спальный район, здесь мы тоже живём в спальном районе, но разницу с точки зрения благоустройства ощущаем. В Москве бюджеты, наверное, позволяют и мести дворы постоянно, и листву с детских площадок убирать, и солью дорожки посыпать. В Сочи чуть грязнее. В нашем районе бывают и люки открытые, и дороги разбитые, и мусор не вывозят периодически. Это вещи, на которые ты, когда розовые очки приезжего спадают, обращаешь внимание.

В Красноярске довольно много солнечных дней в сравнении с Москвой, где осенью-зимой свет включали в 10 утра. Поэтому мы не ехали в Сочи именно за солнцем. Качество продуктов здесь другое. Больше сезонных фруктов и овощей, мясо другое. Здесь до октября ты можешь ходить в футболке и джинсах. Даже когда дожди, земли на дорогах меньше, машина стоит несколько месяцев (плюс-минус) чистая. Воздух — да. Приезжаешь в Красную поляну и дышишь, в городе чувствуешь запах моря, ароматы разных растений. Хотя мы скучаем по Столбам, Академгородку, Енисею, Ергакам, по семье и друзьям. Тоска есть, потому что в Красноярске — родные места и родная природа.

Я слежу за изменениями в Красноярске: периодически читаю восторженные отзывы, смотрю видео про то, какая красивая стала набережная, какие замечательные качели сделали в центре города. Это вызывает дикий восторг у людей, видимо, долго ничего не делалось, и сейчас изменения заметны.

Радостно, что в городе что-то меняется. Когда мы жили в Москве, развитость городской среды удивляла, радовала и доставляла комфорт, даже поездки в метро. Понятная навигация, чисто. Плюс как мама я увидела огромное количество классных детских площадок, парков, зон отдыха, мест, где можно провести время. Хотелось бы, чтобы Красноярск тоже к этому стремился.

Кристина ДАУРОВА, 30 лет

Красноярск — Амстердам. В Красноярске — куратор проекта SiberiaDOC (2011-2015), танцор Viewpoint Dancelab (2011 – 2015). В Амстердаме — режиссёр, куратор.

Из Красноярска я поехала учиться в Нидерландскую киноакадемию в Амстердаме. Рассматривался вариант, чтобы обучение было на английском языке, чтобы цена обучения была доступна и была возможность получить стипендию. В прошлом году я закончила магистратуру, сейчас идёт мой третий год в Амстердаме.

Когда я приехала в Амстердам, у меня было ощущение, что все люди здесь — котятки, что Амстердам — очень дружелюбный город именно с человеческой точки зрения: люди тебе улыбаются, объясняют, если ты что-то спрашиваешь, люди к тебе сами тянутся, интересуются, откуда ты, как, почему.

Я живу в иностранном городе, но нет ощущения, что я аутсайдер. Сообщество, в котором я нахожусь, меня быстро приняло. Наверное, город сам себя выстроил в такую систему, зная, что приезжает очень много иностранных людей. Город сразу обволакивает тебя, при этом оставляя тебе право выбора: ты можешь влиться в голландскую традицию, а можешь не влиться. Тебе не будут навязывать свои мнения, устои. Здесь у меня не было даже желания попасть «к своим»: я понимала, что вокруг тоже все свои.

Единственное, что мне кажется здесь недружелюбным, это велосипеды. Их очень много, и я их боюсь. Ну, а если бы я была велосипедистом, то просто обожала бы этот город. Это город велосипедистов, у них тут гораздо больше прав, чем у пешеходов или у машин.

Мне кажется, что и Красноярск — дружелюбный город. Я занималась в нём многими вещами. Город очень открыто принимает все идеи, никогда не было проблемы что-то организовать, сделать, придумать. Конечно, было сложно собирать аудитории на показы или объяснять, почему то или иное документальное кино интересно, но ограничений я не чувствовала. Может, потому что в принципе немного всего происходит в Красноярске, и каждое веяние воспринималось как глоток чего-то свежего. В Амстердаме особенность в другом. Он открыт новым идеям, стартапам, предложениям, заявкам, но здесь большая конкуренция.

Я скучаю по Енисею. И по снегу. Прошлой зимой в Амстердаме впервые за шесть лет выпал снег, два дня лежал. Вся страна встала, они не знали, что им делать. Не ходили автобусы, люди не ходили на работу, но зато катались на коньках по каналам. Здесь мне нравится близость к Северному морю, оно в 30-40 минутах езды. В любой непонятной ситуации ты можешь уехать на море.

В Амстердаме с точки зрения урбанистики жителю очень легко, потому что всё пытаются придумать за тебя, просчитать твои мысли и твои шаги. Если дорога перекрыта, то по периметру стоят специально обученные люди в жилетках, они расскажут, как обойти стройку, какой трамвай или автобус взять, куда он идёт. Если вдруг что-то случилось с расписанием поездов, а ты опаздываешь, тебя тут же проведут на другую остановку, и ты доедешь до места другим способом.

Когда меня спрашивают, почему я после
обучения осталась в Амстердаме, я всегда отвечаю, что пока мне интересно в этом городе жить. Любопытство не угасает, хотя уже не так восхищают домики и каналы. У меня не пропал интерес и к Красноярску, но когда я приезжаю, понимаю, что приезжаю не в город, а к людям.

Ольга КАШУБИНА, 30 лет

Красноярск — Невинномысск, Ставропольский край. Редактор медицинского портала «Только спросить»

Мы с мужем жили в Красноярске в съёмной квартире, у обоих в какой-то момент работа стала удалённой, мы целыми днями сидели за компьютером и вскоре подумали: а есть ли разница, в каком месте сидеть? Мы поддались всеобщей очарованности поездками в Азию и год прожили в Таиланде. Это была проторённая дорожка. Но нам хватило года, чтобы понять многочисленные преимущества жизни в России.

Мы работаем в московских компаниях, но Москву для жизни не рассматривали. Когда мы с мужем рассуждали, жизнь в каком городе нас устроит (Красноярск не подходил из-за холода и часового пояса), то думали о городе, где, с одной стороны, были бы все условия цивилизации, а с другой, не было бы пробок и других сложностей, которые есть в больших городах. Были идеи с Калининградом, с городами вроде Пскова, где население меньше 500 тысяч человек и близость к московскому времени. Но, прочитав кучу сайтов и статей о переездах, мы поняли, что нельзя предсказать заранее, понравится ли тебе город, и решили поехать в Невинномысск к родителям мужа, думали об этом городе как о стартовой точке. И что случилось? Во-первых, мне понравился город. Здесь живёт около 120 тысяч человек, другие расходы, стоимость жилья. Понравился климат. Моим родителям он тоже понравился, они даже продали квартиру в Красноярске и переехали в соседний с нами Ставрополь.

Мне кажется, что понятие дружелюбности города у всех разное и зависит от социального статуса человека. Если ты, как в моём случае, молодой родитель, для тебя очень важна уютность из разряда «вот бабушки, вот дети играют в песочнице». Наверное, если бы я была моложе и у меня не было детей, я бы очень переживала из-за отсутствия социальной активности. Хотя и в этом есть плюс: после жизни в большом городе возникает даже какое-то подвижничество, тебе хочется что-то организовать, даже если это совсем иные, чем в Красноярске, масштабы. А ещё в Невинномысске мы не сталкивались с хамством. Для меня важно, как на меня смотрят прохожие, как со мной разговаривают продавщицы в магазинах, как люди общаются в общественном транспорте.

Это очень смешно, когда ты в детстве на природоведении изучаешь разные виды деревьев: вот так выглядит бузина, дуб, каштан, а в жизни их никогда не видел. Здесь говорят, что всегда легко определить приезжих по тому, как они собирают каштаны с земли и как едят вишню с деревьев, которые для местных — как придорожные ранетки для сибиряков. Мы первое время не могли поверить, что абрикосы растут на улице и это ничьи абрикосы, их можно собрать и принести домой. Кому-то важны хорошие дороги, потому что он много ездит на машине, кому-то важен уровень зарплаты, а мне важны базовые вещи: наличие свежей молочной продукции, дешёвых фруктов и овощей, большое количество солнечных дней в году.

Нет универсального варианта, где хорошо жить. Всё — в самоощущении. Если ты открытый, любознательный человек, то вряд ли погрузишься в пучину депрессии в другом городе, потому что никто с тобой не разговаривает. Твоя задача сделать так, чтобы вокруг тебя было уютно и дружелюбно.

Анна СОБОЛЬ