Есть вещи, настолько укоренённые в нашем сознании, что кажутся аксиомой. Так, представление о Сибири — что это суровый, но могучий край — сформировало целый ряд незыблемых штампов. Что народ здесь — особо крепкий и выносливый (помните формулу поздравлений советского времени: «желаю сибирского здоровья и кавказского долголетия»?). Что кладовые Сибири — необъятны, а недра — российский Клондайк. Что заработки — не в пример европейской части страны. И конечно, что могущество России будет прирастать Сибирью, — вряд ли найдётся местная школа, где эта ломоносовская фраза не выписана на стене золотыми буквами.
А как на самом деле? В одном из последних номеров «Русского репортёра», где сравнивается качество жизни российских регионов, все сибирские территории попадают в категорию живущих «так себе» и ниже среднего по России. Выпускники вузов крайне редко сразу могут найти себе здесь хорошо оплачиваемую работу по специальности — и уезжают на запад, где заработок позволяет и жильё себе снимать, и в Европу ездить на каникулы. Высокие цены (формируемые тарифами на дальние перевозки), дефицитная социальная инфраструктура, слабо развитая индустрия развлечений, удалённость от культурных центров, общая затратность жизни в суровых климатических условиях — всё это вдруг сложилось в очевидное свидетельство: жизнь в Сибири проблематична, бытовые условия не соответствуют современным требованиям, а территории нуждаются в серьёзных дотациях. Но к кому должен быть обращён этот посыл? Ответ очевиден: только к самим себе.
На новые вызовы, которые диктует реальность сибирякам, конечно, только мы сможем найти ответ, и этот ответ не должен звучать как «бегство». Сегодня мы предлагаем читателям только некоторые подходы и взгляды на те задачи, которые стоят перед сибиряками.
Книга американских исследователей Фионы ХИЛЛ (доктор истории) и Клиффорда ГЭДДИ (доктор экономики) «Сибирское проклятье: Как коммунистические плановики заморозили Россию» вышла в Вашингтоне ещё в 2003 году. Считается, что она оказала достаточно сильное влияние на представления о развитии России (которой не оставляют никаких перспектив, если она будет инвестировать в неэффективную Сибирь). Похоже, книга оказала влияние и на руководство нашей страны; по крайней мере то, что в Сибирь вот уже десятилетие Федерация не вкладывается — очевидный факт.
Мы предлагаем вашему вниманию лишь несколько отрывков из знаменитой книги. А далее — небольшой отрывок из серии очерков сибирского журналиста Олега НЕХАЕВА, лауреата многих международных и отечественных премий, открывающего миру не проклятую, а благословенную Сибирь.
Зачистка территории
>> Благодаря индустриализации и массовому заселению Сибири в советское время, российское население разбросано сегодня по обширной территории, по городам и посёлкам, физически слабо связанным между собой. Несовершенство дорожных, железнодорожных, воздушных и иных сообщений тормозит попытки продвигать межрегиональную торговлю и развивать рынки. Треть населения несёт дополнительное бремя, проживая и работая в особо неблагоприятных климатических условиях. Около десятой части живёт и работает в почти невыносимо холодных огромных сибирских городах. Из-за своего расположения эти города (как и в советское время) сильно зависят от государственных субсидий на топливо и продовольствие; также они полагаются на привилегированные транспортные тарифы. Стоимость жизни там, по крайней мере, в четыре раза выше, чем где-либо ещё в Российской Федерации, тогда как издержки промышленного производства иногда ещё больше.
>> Как и размер, российский холод входит в самую сердцевину народного восприятия этой страны. Зима и снег как черты русского феномена отражены в поэзии и в прозе, в легко узнаваемых картинках с лакированных шкатулок: закутанные в меха фигуры людей на фоне заснеженных берёзовых и сосновых лесов, и вросшие в землю деревянные крестьянские избы, построенные вокруг печей, которые защищают от зимних холодов. Само слово «Россия» вызывает ассоциации с Сибирью, вечной мерзлотой и водкой, согревающей плоть и бодрящей дух в долгие зимние вечера.
>> Как распространён холод, и как замерзание нации может быть измерено с экономической точки зрения? Каковы экономические потери страны на единицу холода? И, наконец, сколько в России «излишнего» холода? То есть сколько можно отнести на ошибки расселения в прошлом, и сколько является неизбежным следствием географии России? Эти вопросы прорабатывались в проекте, названном «Цена холода», на базе Центра социальной и экономической динамики (CSED) при Брукингском Институте и на факультете экономики Университета штата Пенсильвания.
>> Одна из наиболее амбициозных задач, поставленных проектом «Цена холода», заключалась в том, чтобы смоделировать распределение российского населения, каким оно было бы, если бы Россия в ХХ в. жила по принципам рыночной экономики. Это приводит к выводу, что сегодняшние Сибирь и Дальний Восток перенаселены на 16 млн чел.
>> «Налог на холод», выплачиваемый Россией, приближается к 2,25-3% в год. Это огромный итог. Проиллюстрируем: российская экономика, которая при других условиях обеспечивала бы ежегодный 5%-ный прирост в течение 15 лет, будет вынуждена пожертвовать половиной или двумя третьими потенциального роста из-за неудачного размещения экономики и населения на востоке.
>> Города — важный элемент в планах сибирской индустриальной утопии. Они развивались в Сибири в тандеме с производством как закреплённые резервуары рабочей силы для заводов, шахт, разработок нефти и газа. Во многих отношениях, однако, эти города не были настоящими городами. Не имея своей общественной и экономической сущности, они представляли собой центры сосредоточения ресурсов — в высшей степени утилитарные. Они строились больше для нужд промышленности и государства, чем для нужд людей.
>> В 1970-х и в начале 1980-х гг. Сибирь и российский Дальний Восток доминировали в советских программах регионального развития. Западная Сибирь, богатая не только нефтью, но и природным газом, была на пути к тому, чтобы стать крупнейшим регионом СССР, поставляющим энергоносители.
Но застой в советской экономике второй половины 1970-х положил конец этим амбициям. На протяжении 1980-х отдачи от огромных инвестиций в Сибирь и Дальний Восток были исключительно низкими. Проекты многих внушительных строек остались незавершёнными или отложенными на неопределённое время. К 1989 г. индустриализацию Сибири начали рассматривать как монументальную ошибку.
>> Ни один сибирский город не может считаться экономически самодостаточным. И перекачка крупных субсидий в Сибирь отнимает у остальной России шансы на экономический рост.
Сегодня, чтобы стать экономически конкурентоспособной и добиться устойчивого роста, России необходимо перевернуть тренд — не направлять новые ресурсы и людей в Сибирь, а вывозить их оттуда. И, проделав это, «сжаться». Речь идёт не о территориальном сжатии страны (её физической географии), а об экономической географии. «Быть большим» — это серьёзный тормоз для развития.
>> Вместо того чтобы закреплять отсталую экономику, продолжая инвестировать Сибирь, Россия должна сделать всё наоборот. Ей нужно сосредоточить внимание на возрождении регионов, потенциально наиболее продуктивных, прежде всего в европейской части страны. Значительная часть сегодняшнего населения Сибири должна переехать в эти области, более тёплые и близкие к европейским рынкам.
>> Правительство должно помогать людям, особенно молодым и перспективным, перебраться из Сибири в европейскую часть. Для этого им можно предлагать компенсации за переезд, единовременные выплаты или поощрения, облегчающие выезд. Финансировать миграцию можно, например, через специальный фонд, формируемый из доходов от эксплуатации сибирских богатств.
>> Самый большой вопрос — что делать с множеством жителей Сибири, слишком старых или низкоквалифицированных, чтобы найти работу в каком-либо другом месте. Даже распродав своё скромное имущество, они не смогут оплатить переезд. Центральным и региональным властям придётся обеспечивать их дотациями на тепло, питание и т. д. для поддержания приемлемого жизненного уровня.
>> Сибирские города стали бы намного меньше, чем сейчас. В самых отдалённых областях, где сосредоточены ключевые полезные ископаемые, поселения служили бы опорными пунктами (не городками и не городами). Они имели бы небольшое число постоянных жителей и обслуживали сезонных рабочих, добывающих основную продукцию в летние месяцы.
>> России придётся пересмотреть свои взгляды на безо-пасность с учётом образования «пустых земель» в Сибири и на Дальнем Востоке. Большинство серьёзных аналитиков не предполагает массового наплыва мигрантов из Китая через российские границы. Но, понимая, что соседние с Россией страны могут относиться к ней не всегда дружественно, проблемы безопасности следует рассмотреть. Улучшение технических систем — например, создание датчиков, новых сил быстрого реагирования и высокотехнологичного оружия могло бы избавить от развёртывания и содержания крупных сухопутных и морских войск обычного типа на дальневосточных границах. Более важным в долгосрочной перспективе стало бы принятие совместных решений, таких как международный договор с Китаем и США, гарантирующий территориальную целостность России и сохранение её власти над Сибирью и Дальним Востоком.
Экзотика высшей пробы
… «Долго ли мне ещё идти до моря?» Старец не ответил. Путник спросил вновь и, подумав, что старик глухой, уныло побрёл по пыльной дороге. И только тогда услышал за спиной его голос: «Два дня в пути будешь». «Что же ты сразу не сказал?» — возмутился путник. «Потому что прежде мне нужно было посмотреть, как ты ходишь», — ответил старец.
Два лета, осень и зиму я готовил очерк о потомках сибирских первопроходцев, прилетая в маленькую деревушку Яркино на притоке Ангары. И только на третий год почувствовал к себе какое-то свойское отношение. Ледок недоверия вконец растаял, когда меня за околицей остановил Гена КУЛАКОВ и сказал: «Ты на ту горку, паря, не хаживай. Змеиным местом у нас её зовут. Наши там не бывают». «А что же раньше молчали?» — спрашиваю с недоумением. И слышу в ответ: «Я же тебе говорю — нашим там делать нечего!»
…Я не сибиряк по рождению. Хотя и живу в Сибири очень давно. В маленьком, чистом и красивом провинциальном городке. Но «мои» герои, в своём большинстве, — настоящие сибиряки. Потомки тех первопроходцев, которые когда-то пошли «навстречь солнцу». И дошли до Тихого океана. Тогда всё это огромное пространство за Уралом именовалось Сибирью. Контраст с основной «Расеей» был явственен. Приезжавших посмотреть неведомую страну в первую очередь поражала — не природа. Люди. Они были — вольные. Не униженные рабством крепостного права. И это было — не чудо. Государственная политика. Мировой феномен. До сих пор никем серьёзно не изученный. Поэтому я всегда внимательно присматриваюсь к сибирякам-старожилам. Живёт ли в них до сих пор эта притягательная волюшка?
Нас очень быстро приучили восхищаться далёкими странами, удивительными папуасами и всякими разными джунглями. О своём же, родном и близком, — знаем совсем мало. Гордимся — ещё меньше.
Но даже если обращать внимание лишь на внешнее: только в Сибири можно на одной реке увидеть в верховьях верблюда, а в низовьях белого медведя. Как лёд и пламень. Экзотика высшего класса.
На том же Енисее, на его притоках, можете повстречаться с уникальным народом кето и непреклонными раскольниками. Нигде в мире больше нет таких природных контрастов и удивительных соприкосновений этносов.
Мне запомнилось, как фотографировались староверы. Они не торопились. Чувствовали важность момента. Ощущали, что именно сейчас будет зафиксирована память о них.
Так проявлялась ответственность перед временем и перед историей.
Побывав у них, я понял, почему такими проникновенными и особенными смотрятся лица на старых дореволюционных фотографиях. Снимаемый чувствовал, что «птичка» для него вылетает, может быть, в первый и последний раз в жизни. И только по этой карточке и будут судить о нём потомки.
Сейчас мы снимаемся походя. Наверное, как и живём…
«Не все на Руси караси». Автор Олег НЕХАЕВ — создатель портала «Сибирика», признанного лучшим Интернет-СМИ Сибири, лауреат премий за журналистские расследования «Честь. Мужество. Мастерство», «За вклад в развитие Отечества», «Лучший журналист Сибири». Награждён почётным знаком «Гражданин Отечества».