Когда грянула алмазная лихорадка в Южной Африке, Лариса Гринцевич ещё не родилась. А к моменту её рождения в Калуге в 1923 году африканские алмазы, контролируемые англичанами и компанией «Де Бирс», уже правили в мире драгоценных камней. Дельцы ворочали миллиардами фунтов стерлингов и многими сотнями тысяч карат бесцветного «стекла», твёрже и краше которого не создавала природа. Эти качества и давали прибыль: технические алмазы стали активно применяться в промышленности, а чистая «слеза» ослепительным сиянием бриллиантов множила красоту светских дам на роскошных приёмах.
Открытие африканских — первых в мире — месторождений алмазов случилось в 1867 году. На берегу реки Оранжевой, в округе Гон-Тоун сынишка одного бедного фермера играл, собирая камешки для своей младшей сестры, и нашёл камень, который как-то особенно сильно блестел. Мать мальчика рассказала о камне соседу фермеру, а тот, понимая толк в камнях, выкупил находку и тут же установил, разрезав гранью камня стекло, что у него в руках настоящий алмаз.
Фермер оказался поворотлив и привлёк к поискам алмазов местных жителей кафров. Вскоре один из них принёс громадный алмаз на 83,5 карата, который в дальнейшем получил название «Звезда Южной Африки». Пастух чрезвычайно обрадовался, когда фермер предложил за камень стадо баранов и десяток коров, которые вместе взятые стоили около 250 фунтов стерлингов.
Позже фермер продал алмаз за 11 200 фунтов. Полученный после огранки этого алмаза бриллиант был продан за 25 000 фунтов.
Как только разнеслись вести о находках алмазов на берегах реки Оранжевой, сюда устремились желающие разбогатеть: вспыхнула алмазная лихорадка.
Вокруг места, где добывали алмазы, возник на первых порах временный посёлок, превратившийся затем в крупный город Кимберли. Уже в процессе работ было установлено, что вот так случайно найдено коренное месторождение, а алмаз приурочен к своеобразной горной породе, которую назвали кимберлитом.
Кимберлит, как оказалось, заполняет трубчатое тело — трубку взрыва, относительно небольшую по диаметру (несколько сот метров), но уходящую на большие глубины. По имени этого первого месторождения все подобные трубки стали называть кимберлитовыми, или алмазоносными. Сейчас трубка Кимберли уже отработана более чем на километр в глубину и продолжает снабжать мир сверкающими алмазами.
После рождения дочери семья Гринцевич жила в Одессе, в городе весёлых людей у самого синего моря. Но счастье здесь оказалось недолгим: отец девочки Ларисы в роковом 1937 году из секретаря обкома партии превратился во врага народа.
Лариса помнила ту ужасную ночь, когда настойчиво застучали в дверь, и в прихожей загремели сапоги и чужие грубые голоса. Потом из-за двери в детскую послышался мамин невнятный лепет и спокойный, но тревожный до звона голос отца:
— Дорогая, не волнуйся, скоро во всём разберутся, и я вернусь. Берегите себя.
Это было последнее, что слышала Лариса от отца, а когда вспоминала о нём, доставала с книжной полки зачитанную книгу «Как закалялась сталь» и, открыв потерявшую вид картонную обложку, читала красиво написанный отцом текст посвящения: «Любимой моей Нинель, доченьке, в день вступления в ряды пионеров, наследников дела коммунистов и Советской страны. Будь достойна звания строителя социалистического Отечества и бери пример с автора этой замечательной книги и её главного героя. Подвиг во имя Советской страны должен стать твоей программой жизни».
Отец звал Ларису именем Нинель, проиграв спор при выборе имени новорождённой дочери с мамой и бабушкой, но упорно продолжал величать дочь придуманным им именем, в котором читалось в обратном порядке — Ленин.
В город имени Ленина и перехала семья, потерявшая мужа и отца.
Страна строила новую жизнь. Вставали новые города, заводы, выполнялись трансатлантические перелёты, спасались челюскинцы, папанинцы дрейфовали во льдах Арктики, шахтёры-стахановцы добывали уголь, колхозники растили рожь и пшеницу.
Лариса строго чтила завет отца, стремилась к свершениям во благо социалистического Отечества и по окончании школы решила стать геологом. Но через год грянула война. Мама Ларисы с детьми на руках не стала испытывать судьбу и отправилась в эвакуацию в город Молотов (Пермь), где Лариса продолжила обучение по избранной специальности. Но желание быть полезной стране в тяжкое время было столь велико, что девушка заканчивает курсы пулемётчиц и уходит на фронт.
Служба растянулась на долгие годы войны в составе войск противовоздушной обороны Москвы. Только демобилизовавшись, коммунист Лариса Гринцевич со своей главной книгой жизни «Как закалялась сталь» в вещмешке вернулась в Ленинградский университет и закончила его по специальности «геолог-геохимик» в 1950 году.
Далее — работа во Всесоюзном научно-исследовательском геологическом институте (ВСЕГЕИ), где случилась встреча с Натальей САРСАДСКИХ и Александром КУХАРЕНКО — исследователями темы поисковых признаков месторождений алмазов.
В институте придерживались версии поиска алмазов, предложенной ещё в тридцатые годы известными учёными Н.М. ФЕДОРОВСКИМ и Д.И. МУШКЕТОВЫМ. Побывав в командировке в Южной Африке и изучив геологию месторождений и поисковые признаки, эти авторитетные советские геологи разобрались с условиями появления месторождений алмазов и территориями, где их можно встретить. В СССР перспективными для поиска были отмечены огромные пространства Сибири и Якутии.
Но власть мало верила политически неблагонадёжным интеллигентам, а за «буржуазные» теории наказывали строго. Часто в вину вменяли знание «империалистических» языков и общение с зарубежными представителями научного мира. Мушкетова расстреляли в 1938 году, а Федоровский полтора десятка лет провёл в лагерях Воркуты, Красноярска и Норильска, превратился в инвалида и умер через год после полной реабилитации.
Отвергая «буржуазную» теорию, геологи СССР продвигали теорию, что алмазы в СССР имеют несколько иную природу происхождения в сравнении с африканскими. Отчёты за 1948−1952 годы геологов Амакинской экспедиции, включая ведущего геолога-алмазника Г.Х. ФАЙНШТЕЙНА, основывались на идее ассоциации алмазов с минералами трапповых интрузий. Поэтому при поисках алмазов на Вилюе амакинцы ориентировались на ильменит и пироксен — минералы трапповой ассоциации. Также основными поисковыми признаками считали присутствие в пробах хромита и самородной платины.
Это был ложный след, по которому десятилетия шла отечественная геология,.
Но всё же не пропали идеи Мушкетова и Федоровского, а масла на жернова истории добавил писатель фантаст Иван Ефремов своей повестью «Алмазная труба» 1944 года, где описал всё то, что следовало знать грамотному горному инженеру, занятому поисками алмазов.
Красивым признаком присутствия алмазов является пироп, ярко-красный, сродни гранату, минерал. Алмаз, будучи прозрачным, не даёт даже тени в солнечный день, и если нужно спрятать эти необычные камни, их просто опускают в воду. Но вот пироп выдаёт присутствие сводного брата в пробе. Бывало, если моют пробу в ручье и находят пиропы, то уже только под лупой в той же самой пробе находят порой и алмазы чистой воды. А найти алмаз в полевых условиях можно, если это алмаз «грязный», с примесями, который годится поэтому только для технических нужд.
Наталья Сарсадских, приняв в команду Ларису Гринцевич, к этому времени сменившую при замужестве фамилию на Попугаева, взялась раскручивать тему поиска алмазов по «буржуазной» методике, основанной на объективных законах земной физики. Искали на просторах якутского редколесья, среди злющей мошки и стылых нутром болот, покоящихся на вечной мерзлоте.
Работа велась три сезона в пределах краткого якутского лета по студёным рекам, где мыли женщины и их помощники грунт, выискивая яркие пиропы и согревая коченеющие красные — под цвет пиропов — руки у обжигающего костра.
И вот — словно сам Бог геологии и Принц удачи избрали Ларису в первопроходцы: именно её пробы выявили не только ярких спутников алмазов — пиропы, но и сами алмазы в виде мелких полупрозрачных незаметных зёрен.
Судьба для ключевых моментов подбирает знаковые персонажи. Лариса Попугаева была, несомненно, незаурядной фигурой. Красивая, похожая на кинозвезду, ангельской внешности и хрупкости. При этом — подчеркнуто грубоватая в поведении и суждениях, с хрипотцой в голосе от курения. Что тут скажешь — солдат, прошедший войну. В то же время романтичная, целеустремленная, дотошно трудолюбивая и настойчивая. Как помнят в ЛГУ: училась лучше всех.
Продолжая поиск в удачный сезон 1953 года по реке Далдын — верхнему притоку реки Марха (впадает в реку Витим), обнаружили поисковики один кристаллик алмаза весом 3,4 мг, крупные зёрна тёмно-красного граната и чёрного ильменита. После сравнения с африканскими пиропами, хранившимися тогда в ЛГУ из коллекции покойного Мушкетова и Федоровского, сделали вывод, что неизвестные красные камушки и есть пиропы.
К сезону 1954 года после обработки проб на столе руководителя отдела ВСЕГЕИ появилась карта с данными полученных анализов. Благодаря кропотливой полевой и камеральной работе на обезличенных просторах якутского края в долинах рек Марха, Далдын и Витим стали проступать контуры обширной Территории как вероятное место коренного месторождения алмазов — гнездилище алмазоносных трубок.
Месторождение алмазов — это трубка взрыва. Когда из недр планеты с огромным давлением (до 500 МПа) и температурой (не менее 15000С) прорываются газы, увлекающие с собой глубинные породы, содержащие в достатке углерод, создаются уникальные условия для кристаллизации алмазов.
В поперечном размере трубка взрыва на поверхности редко превышает один километр, но уходит такая трубка на сотни и тысячи метров вглубь. Поэтому найти на поверхности, заросшей тайгой, покрытой мхом и болотами, трубку столь незначительного размера — задача непростая. Но, с другой стороны, трубки взрыва, как грибы в лесу, — поодиночке не «растут». Если найдена одна, то есть смысл искать и другие поблизости.
К весне 1954 года, когда уже появилось обострённое чувство близкого открытия, оказалось, что главные дамы геологического поиска не готовы продолжать работу физически: Наталья нянчила новорождённого ребёнка, а Лариса была беременна вторым.
Сезон казался под угрозой срыва, но Лариса отказалась от нерождённого ещё ребёнка, нарушив послевоенный закон о запрете на аборты.
Вот тут невольно подумаешь: а не является ли всё, произошедшее далее, наказанием за этот противный человеческому естеству и женскому предназначению поступок? Но мораль читать — дело пустяшное.
Нужно сказать, что поискам алмазов в СССР в послевоенное время уделялось огромное значение. На базе известного своим суровым нравом «Дальстроя», привлекавшего для работ в отдалённых районах страны заключённых, были созданы специализированные экспедиции, одна из которых — Амакинская — работала именно в Якутии в долине реки Вилюй с базой в посёлке Нюрба.
Сезон 1954 года 26-й партии Центральной экспедиции ВСЕГЕИ пришлось начинать без поддержки опытного руководителя Натальи Сарсадских. В маршрутах по наиболее вероятным местам расположения трубок взрыва Ларису Попугаеву сопровождал лаборант Фёдор БЕЛИКОВ и присоединившийся к ним добровольно в Нюрбе пёс Пушок.
Но оказалось, что работа ленинградских «гастролёров», как назвал сотрудников ВСЕГЕИ начальник «Амакинки», всесильный хозяин здешних мест Михаил БОНДАРЕНКО, вызывала опасения и ревность.
Бондаренко, имевший твёрдую родственную поддержку в министерстве геологии и установивший свойственный времени авторитарный режим руководства, управлялся с огромной организацией. У него работали сотни человек, в его распоряжении, кроме буровых станков, тракторов и автомашин, были даже самолёты. И всё это хозяйство имело обязательство найти алмазы для нужд страны.
Вот и учредил Бондаренко догляд за действиями ленинградского отряда.
А Ларисе было не до слежки. Ежедневно без выходных, гонимая азартом, ползала она по территории, если позволяла погода, осматривая грунт. В день по «животной», от слова живот, методике удавалось проползти не более двух километров. Но пиропы не встречались.
Только к августу, следуя по реке Кен-Юрях и её притокам, стали находить признаки пиропов. Но природа словно играла с геологами в игру «горячо-холодно»: удача вновь отвернулась от геологов, и пришлось вернуться назад к реке Едъяха и ручью Загадочному, начинать заново. Здесь вновь стали проявляться следы пиропов, даже был найден алмаз весом 8 мг. Стало ясно — коренной источник пиропов и алмазов где-то рядом.
Но где же сама трубка? Сезон на исходе, и крайне неприятно осознавать, что поиски и в этот раз оказались безрезультатны.
Однажды Лариса, пробороздив очередные несколько десятков метров в поисках пиропов, присела на ствол поваленной лиственницы и, потягивая дымок папиросы, каблуком изношенного к концу сезона сапога содрала мох. Увидела в открывшемся голубом грунте несколько ярких красных камешков. Кинулась разглядывать подробнее и вскоре нашла целую горсть замечательных пиропов и обширную поляну грунта космического голубого цвета.
На месте найденных пиропов были пробиты шурфы, которые показали, что выявленные алмазоносные породы уходят вглубь, а значит, именно здесь и находится трубка взрыва, наполненная кимберлитами.
Именно так 21 августа 1954 года была открыта первая в СССР алмазоносная трубка, получившая название «Зарница».
Восторгу не было предела. Фёдор Беликов тут же соорудил на месте находки заявочный столб с запиской об открытии, а Лариса нанесла это место на карту. Те, кто по поручению начальника экспедиции Бондаренко следил за геологами, этот торжественный момент прозевали, и всё до поры осталось тайной для амакинцев.
Но ликования от долгожданной победы Ларисе было не унять. Весть разлетелась по Нюрбе стремительным эхом, и Лариса, молодой ещё совсем геолог и женщина, добившаяся первого личного успеха в жизни, не таилась: сделала доклад о находке в экспедиции и ждала высоких оценок.
Только далее всё происходило не так, как она ожидала. Амакинцы отводили глаза, не спешили поздравлять и радоваться, а Бондаренко вовсе запретил пускать Ларису на почту к междугороднему телефону и приставил к ней сопровождающего с повадками вертухая, неусыпно следовавшего по пятам и дежурившего под окнами дома, в котором она остановилась.
Испытав молодую женщину на прочность, Бондаренко вызвал Ларису для беседы. О чём шёл разговор, можно предположить, учитывая всё последующее. Во-первых, её открытие экспедиция будет проверять, а пока ни шагу из Нюрбы. И дальше, деланно вздохнув, начальник дал себе волю порассуждать на многие темы. А правильно ли, что открыла месторождение «безусо-сопливая» девчонка, «без году – неделя», при этом сотни геологов и рабочих, проводя годы в тайге на морозе и в слякоти, ничего не нашли? А может, тут умысел злой? А кто допустил к работе со стратегическим сырьём дочь врага народа? А не думает ли она, что может не вернуться к дочери, оставшейся в Ленинграде с бабушкой? Сгинет подобно своему отцу без следа. Здесь вам, девушка, не Невский проспект, по которому можно беспечно гулять с кавалерами в шляпке, тут «закон-тайга» властвует над людьми.
Праздник закончился не начавшись.
Два месяца билась об стену непонимания и изоляции Лариса Попугаева, два месяца её пугали последствиями, предлагая, в общем-то, простое решение: заступаешь официально на службу в Амакинскую ГРЭ «задним числом». И всё! Ничего более не требуется. А уж коли переведёшься к нам, то все блага к твоим ногам. Желаешь в аспирантуру? Решим!
Тут и письмо из дома подоспело, в котором мама писала, что плохо себя чувствует, что дочка ждёт, а отец девочки заходит нечасто.
Терпению пришёл конец, и, взяв за основу тезис, озвученный Бондаренко (что тут не капитализм у нас, а огромная социалистическая страна, на благо которой мы все работаем, и неважно, кто открыл месторождение, а важно то, что открыли сообща), 15 ноября Лариса пишет заявление о приёме на работу с открытой датой.
Ещё не до конца высохли чернила визы Бондаренко на заявлении Ларисы Попугаевой, а в Москву уже летела весть об открытии славными тружениками Амакинской ГРЭ первого месторождения алмазов в СССР.
Реакции Москвы долго ждать не пришлось: посыпались поздравления, шестеро сотрудников из Амакинской ГРЭ и министерства геологии стали лауреатами Ленинской премии, другие орденоносцами.
Ларисы Попугаевой и Натальи Сарсадских среди них не было.
Добившись уступки от Ларисы, Бондаренко идёт дальше: приказывает снести установленный Беликовым заявочный столб на месте пробитых шурфов и водрузить новый — уже экспедиционный, сместив его на пару сотен метров. А это уже подлог и, по сути, поступок против закона и совести.
Лариса об этом не знала, отправилась в Ленинград. Повидавшись с мамой и дочкой, поспешила в институт. Она не ждала оваций, но хотела что-то объяснить. Однако с ней говорить не стали, а её рабочий стол из кабинета вынесли в общий коридор. Попытка объясниться с Натальей Сарсадских также ни к чему не привела. Позиция подруги и старшего товарища была непреклонна: Лариса — предатель.
В восстановлении на работу в ВСЕГЕИ Ларисе отказали. Пришлось ей возвращаться в Нюрбу и провести в Амакинской экспедиции ещё три года. За это время завершили работы по изучению открытой Ларисой Попугаевой трубки «Зарница», через год по освоенной методике амакинцы открыли алмазоносную трубку «Мир», затем «Удачную», «Айхал» и десятки других.
В 1957 году в честь 325-летия вхождения Якутии в состав России Ларису Попугаеву наградили орденом Ленина, Наталью Сарсадских орденом Трудового Красного Знамени, а Фёдору Беликову выдали премию. Только это всё «за вклад в хозяйственную и культурную жизнь республики», а не за геологическое открытие мирового уровня.
В 1958 году изрядно надломленная Лариса Попугаева возвращается в Ленинград и пытается продолжить работу в профессии. Но Ленинград, даром что столица, «слезам не верит». Научная карьера прерывается не начавшись: Ларису «срезают» на экзамене в аспирантуру в родном ЛГУ.
Она находит себя в новом деле: цветные ювелирно-поделочные камни. Бывая в поездках, Лариса неоднократно видела, как полудрагоценными камнями (яшмами, ониксами и др.) буквально отсыпают дороги. В те годы не было в министерстве структуры, которая бы занялась этим доходным и красивым сырьём.
Но слова отца, начертанные на книге «Как закалялась сталь», вновь стучат в сердце, и Лариса пишет длинные письма в министерство о необходимости налаживания работ по разведке и добыче ювелирно-поделочных камней, которые крайне важны и для потребления внутри страны, и для продажи за рубеж. Соответствующий трест наконец создают при министерстве геологии — во многом благодаря усилиям неугомонного геолога.
Занимаясь ювелирно-поделочными камнями, Лариса готовит Атлас, пишет научные работы и в 1970 году получает (без защиты диссертации) учёную степень кандидата геолого-минералогических наук и знак «Первооткрыватель месторождения». Однако это уже не может сделать её счастливой: трудная личная жизнь, сложные бытовые условия в коммуналке, — вот всё, что удалось получить человеку, подарившему стране якутские алмазы.
Из жизни Лариса Анатольевна Попугаева ушла рано, в 54 года, в расцвете профессиональной зрелости: мгновенная гибель на бегу прямо на улице Ленинграда от разрыва аорты.
Но времена меняются, и жизнь иногда нехотя отдаёт долги.
Бондаренко за выявленные злоупотребления в конце концов сняли с должности. Наталье Сарсадских всё же выдали знак за открытие месторождения алмазов. А заявочный столб, снесённый в 1954 году, вернули на место в виде памятника с воспроизведённой надписью из записки Ларисы Попугаевой.
Нынче в городе Удачном, что возник при одноимённом карьере, стоит памятник Ларисе Попугаевой, а в городе Мирный на мемориале первооткрывателям якутских алмазов среди фигур геологов одна женская, и в ней очень просто увидеть черты красивой женщины, стойкого бойца Ларисы Попугаевой.
Созданное в 1957 году предприятие «Якуталмаз», ныне акционерная компания (АК) «Алмазы России», является значительным добывающим, осуществляющим огранку и продажу изделий из алмазов предприятием мира.
Трубку «Зарница» — первую, открытую в СССР Ларисой Попугаевой по методике Натальи Сарсадских, начали отрабатывать только в 2000 году. И оказалось, что эта самая богатая по насыщенности сырья трубка Территории.
Вячеслав НЕСКОРОМНЫХ