C молодёжью на одном языке

Теперь и философам, и математикам требуются и сложные машины, и инновационные технические решения; любая область знаний сегодня остро нуждается в цифровых технологиях. О том, как они используются в древнейшей науке истории, в чём главные проблемы «симбиоза» технарей и гуманитариев, чего ожидать в преподавании классических предметов в новом мире цифры, мы поговорили с Александром УСАЧЁВЫМ, кандидатом технических наук, и.о. завкафедрой информационных технологий в креативных и культурных индустриях Гуманитарного института СФУ.

— Александр Владимирович, как современные технологии могут служить актуализации исторических знаний? Что это значит для исторической науки: имеются ли в виду только оцифровка документов, интерактивные выставки?

— Цифра и цифровые технологии сейчас везде. Как электричество, как отопление, как деньги. И нужно всеми технологиями, которые окружают нас повсеместно, уметь пользоваться. Что касается именно истории как науки, внедряющей цифру, сотрудничество между преподавателями СФУ и МГУ имени М.В. Ломоносова началось примерно 20 лет назад. Член-корреспондент РАН, декан истфака МГУ Леонид БОРОДКИН много десятилетий назад, видя, в какую сторону развивается мир и технологии, пригласил нас к диалогу. Сейчас спектр информационных технологий чрезвычайно широк, и без них сложно донести до современных школьников и студентов информацию, которая хранится в библиотеках и других источниках. В 1992 году была создана ассоциация «История и компьютер», которая в течение 30 лет помогает «цифре» дружить с «историей».

Уже через несколько лет совместной работы мы сами начали создавать различные ресурсы, которые содержали важные данные. Например, занимались оцифровкой произведений искусства — приезжали в музеи, привозили своё оборудование, делали съёмки, обрабатывали их на соответствующем программном обеспечении и выставляли в интернет, чтобы студенты и жители края могли познакомиться с ними.

Далее мы стали решать задачу — как подать важнейший культурный и исторический контент современному пользователю. Например, тексты исторических книг и исследований. Сейчас миллионы людей создают и выкладывают в интернет интересный контент, видео, многопользовательские онлайн-игры. Классические учебные материалы им явно проигрывают. Мы начали работать над проектами, которые могут быть сопоставимы по привлекательности, например с 3D-играми, используя «игровые движки». Начали воссоздавать с использованием этих программных пакетов то, как выглядит наше культурное наследие, здания, поселения.

При этом школьники и студенты без использования дополнительного софта могут заходить «в прошлое» через свои браузеры: рассматривать старинные здания, гулять между ними, «трогать» объекты. Мы создавали визуализации с добавлением историко-культурного контента. К примеру, текстура предметов, домов выполнялась с помощью оцифровки настоящих объектов или экспонатов музеев.

Кстати, текстура может быть создана разными способами. По фотографиям, с которых мы берём цвета и затем переносим в компьютерную модель, по чертежам или по описаниям. Например, в Енисейске было много проектов, для которых сразу использовались актуальные фотографии, чертежи или описания. Некоторые церкви визуализировали в трёх вариантах.

— Какой вы видите главную задачу этой работы?

— Тут есть разные точки зрения. Некоторые мои коллеги считают, что главная цель — привлечь школьников, показать им культурные ценности, чтобы восстановить связь между поколениями, чтобы люди старшего возраста смогли общаться с молодёжью в её среде. Другая важная задача — сберечь культурное наследие. Даже если что-то будет испорчено, при оцифровке можно восстановить это на 99%. Были случаи, когда в огне навсегда исчезали целые библиотеки. И в этом смысле оцифровка спасает памятники культуры. Ведь на серверах есть системы резервирования, вся информация дублируется. Сохранить можно даже картины.

— В какую эпоху можно попасть благодаря вашим проектам, в какие места?

— У нас было несколько проектов, связанных с Енисейском. Это, можно сказать, самый оцифрованный город. В нём к юбилею полностью восстановили около 10 церквей, есть исторические памятники поселений. Можно виртуально погулять по ним, причём именно в эпоху их создания. Была проведена тотальная реконструкция.

А вот для Красноярска полных виртуальных реконструкций пока немного. Потому что требования жёстче. Надо найти точное место съёмки, чертежи. Многое менялось, и на стопроцентную достоверность влияет немало факторов. Так что пока мы брали города поменьше.

Другое направление использования «цифры» в изучении культуры и истории — создание интерактивных выставок. Зайдя на сайт музея или картинной галереи, пользователь может выбрать отдельный экспонат, «повзаимодействовать» с ним, приблизить, удалить, покрутить, рассмотреть в деталях — в настоящем музее это просто невозможно, а технологии становятся нашими экскурсоводами. Причём мы используем по максимуму платформенно независимые от зарубежного софта решения. Посетителям виртуальных выставок достаточно интернет-браузера.

— Есть ли у вашей кафедры заказы от учителей, преподавателей на конкретные объекты?

— Да, есть заказы. Например, сейчас открывается новое направление магистратуры, виртуальная археология. Есть и запросы от создателей различных компьютерных игр, действие в которых происходит в разные эпохи, и главным часто становится достоверность игровой реальности. Разработчики привлекают всех: архитекторов, археологов, историков. Даже в популярной игре «World of Tanks» точность воспроизведения очень ценится. Чем аутентичнее атмосфера, тем больше игре доверяют. Востребована максимально точная визуализация, люди хотят видеть реально существовавшие вещи и машины. Приведу такой пример: музей старых мотоциклов в Иркутске, к удивлению его создателей, пользуется большей популярностью, чем другие музеи. Аутентичность привлекает людей.

— Не предпринимали вы попытки воссоздать, к примеру, сцену какого-либо сражения или подписания договора между историческими персонажами?

— Здесь всё сложнее. Чтобы создать виртуального персонажа, надо обладать многими навыками. У нас были работы по восстановлению облика коренных народов Севера. Тут нужно, например, точно знать пропорции лица, различные детали. Технологически всё разработать можно, но для этого необходима помощь этнографов и археологов. Иначе мы будем создавать, допустим, нганасана, а получится портрет якута.

— Какой в идеале вы видите «виртуальную базу» для историка или преподавателя?

— Сейчас во всех странах управление основано на «больших данных» — Big Data. Чем больше наполняется база, тем точнее мы можем воспроизвести и историческое наследие, и характеристики эпох. Самое интересное, когда мы в динамике, хронологически прослеживаем и историю наших предков, и наше настоящее, а на этой основе получаем возможность прогнозировать будущее. Актуальная задача — анализировать наполнение базы. Где, кто и когда жил, почему из одного поселения люди пришли в другое, почему в одном 300, а в другом 50 жителей. Все данные анализируются разными методами, включая нейросетевые. Но чтобы делать выводы, недостаточно отрывочных знаний. Чем больше мы сможем перевести в цифровой вид, тем скорее сможем сказать, что и почему произошло. Пока же данных недостаточно.

При этом в архивах информации море! Но она немашиночитаема. Чтобы перевести её в нужные форматы, только в крае необходимо поработать с десятками миллионов страниц исторических документов. Пока этого сделать никто не может. Переводят по чуть-чуть. Лишь машиночитаемые данные аналитики смогут проанализировать и сделать значимые для всех нас выводы. А мы начинали с самого простого: с визуализации, оцифровки, виртуальных галерей и подобного.

— Можете привести примеры удачного использования компьютерных технологий в гуманитарных науках?

— В этом году один из наших выпускников перевёл в виртуальную реальность картины Сальвадора Дали. Любой, кто попадает «внутрь» картины, может рассмотреть персонажей с разных ракурсов, найти спрятанные от глаз детали. Для взрослых это просто пример применения технологий, но для детей, которые привыкли только к интернет-контенту, такое видео — почти единственный способ приобщения к искусству. Это их язык, а мы просто обязаны говорить с новыми поколениями на их языке.

— Цифровизацией на кафедре занимаются в разных сферах?

— Да, и я бы даже особо не выделял историю. Наша кафедра и специальность «прикладная информатика в искусстве и интерактивных медиа» работает со всем спектром гуманитарных наук, которые связаны с жизнедеятельностью человека. Это хорошо описывается терминами креативной индустрии. Из последних проектов — выполнение заказа одной из айти-компаний, которая разрабатывает систему геопозиционирования объектов. Студенты этим летом на практике сами создавали виртуальные сцены в формате дополненной реальности. Что в итоге? Вот идёте вы по улице и видите на здании кьюар-код. Наводите на него смартфон и получаете полную информацию о том, что это за дом, кто в нём жил, как одевались и выглядели люди той эпохи.

Я считаю, что у нового поколения смартфон — это продолжение руки. Книга стала для многих менее важным инструментом. Ведь в создание фильмов и компьютерных игр вкладывают сотни миллионов рублей, и книги на этом фоне реально проигрывают. Тем не менее мы должны приучать школьников к чтению, чтобы развивать воображение. Один из способов — создавать книги с дополненной реальностью. В этом году наши студенты создали трёхмерного персонажа одной из книг и оживили его с помощью программных средств — на отдельных страницах есть метки, которые распознаются смартфоном. После распознавания включается интерактив в форме видеороликов; получился медийный продукт. Книга издана в типографии нашего университета. Сам хотел её купить, но весь тираж закончился. Марина Анатольевна ЛАПТЕВА, сотрудник нашей кафедры и соавтор книги, обещает выпустить дополнительный тираж — ажиотажного спроса на данный продукт мы не ожидали, но приятно удивлены и рады ему.

— Как вы пришли к своей профессии, кто вы по образованию?

— Я классический айтишник, окончил Красноярский государственный технический университет по специальности «программное обеспечение вычислительной техники и автоматизированных систем». Защитил диссертацию по направлению «системный анализ, управление и обработка информации».

На кафедру информационных технологий в креативных и культурных индустриях я попал почти случайно: в девяностые годы появилась и начала формироваться новая специальность — «прикладная информатика в музеологии», и для преподавания искали разных специалистов.

Я втянулся и почти 20 лет работаю в такой междисциплинарной среде.

Преподаватели-гуманитарии уже научились многим айти-фишкам, а мы, технари, погружаемся во что-то гуманитарное и прокачиваем свои софт скилс.

— По большому счёту вы занимаетесь просветительской деятельностью?

— Да. К сожалению, не все пока понимают, насколько такая работа важна. И в аспекте зарплат пока ситуация не лучшая. Но за последние три года финансирование сферы креативных индустрий выросло в десятки раз, правительство выделяет миллиарды, например, Фонду культурных инициатив. Сегодня развитие креативных индустрий — глобальный тренд . Теперь в крае этим даже занимается отдельное агентство.

— Насколько удаётся преодолевать междисциплинарные барьеры — чтобы, например, продукт айтишников не был примитивен для историков и наоборот?

— Проблема барьеров существует, специалисты часто не слышат друг друга. Отчасти так бывает из-за разного тезауруса. Увы, терминологическая конвенция у нас пока не принята. Но хочу отметить, что мы на кафедре занимаемся более «понятными» аспектами прикладной информатики, готовим руководителей проектов, которых учим айти-инструментам, дизайну, 3D-моделированию, «сайтостроению». Любой программный продукт сейчас делает команда. И наши выпускники понимают, как собрать такую команду. Могут определить, что для проекта, например, им понадобятся два программиста, один дизайнер, один 3D-моделлер. Выпускники Гуманитарного института разбираются и в гуманитарной, и в компьютерной сфере, но, конечно, они не обязаны уметь программировать или выстраивать базы данных так, как это умеют профессионалы программной инженерии Института компьютерных и информационных технологий СФУ. Для тех, кто хочет продвинуться в этом, есть магистратура. А мы в основном учим тому, чтобы команда могла разработать свой программный продукт и поддерживать его.

— Достаточно кадров для обучения таким навыкам?

— В этом году министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ Максут ШАДАЕВ обозначил цифру: в стране нехватка примерно 1 млн айтишников. Студентов it-направлений расхватывают уже на 1-2 курсах. Так что найти новых преподавателей крайне сложно, ведь программистам, даже начинающим, платят от 100 тысяч, а начинающему преподавателю — 25. Несопоставимый уровень оплаты — большая проблема. Многие уходят с цифровых кафедр на рынок. И сейчас, кстати, на работу берут айтишников всех типов и видов подготовки. Потому что цифровизация всюду: и в аграрном секторе, и в медицине, и в образовании. Есть сфера геоданных, летает беспилотный флот, так что специалисты нужны катастрофически. Мы тоже увеличиваем набор.

— Не раз встречала мнение, что программисты скоро будут не нужны, их теперь готовят везде.

— Это спорно. Тут ситуация такая же, как с юристами. Говорят, их избыток. Но ведь хороших юристов — единицы. Профессионалы всегда востребованы, и спрос дико растёт. Программистов не будет хватать долго, десятилетиями!

Но интересно, что сейчас нужны айтишники, не являющиеся программистами в классическом представлении. Прикладники в цифровых технологиях, с меньшим количеством компетенций, например, дизайнеры, 3D-моделлеры, верстальщики, системные аналитики и т.п. Войти в сферу айти в наши дни можно с более ограниченными умениями, поскольку спрос тотальный.

— А нужно в вузах преподавать междисциплинарные предметы?

— Конечно! Более того, прикладная информатика должна быть в каждом институте. У филологов своя, у строителей своя. Везде есть специфические программные пакеты, требования и задачи. Нам нужны прикладники, которые понимают, как ставить софт и как им управлять. В каждой области он свой, даже в любой госструктуре в работе используется с десяток разных программ.

— Как решать эту проблему системно?

— По идее, это задача федеральных органов исполнительной власти, регулирующих вопросы в сфере информационных технологий, образования и науки. Буквально на днях появилась информация о результатах аудита, проведённого Счётной палатой РФ: более 700 федеральных информационных систем и программных продуктов имеют недостатки, многое нужно переделывать и улучшать. А этими программами пользуются не только государственные органы, но мы все в обычной жизни. Поэтому каждая государственная информационная система требует особого подхода и особых профильных айтишников.

— Насколько история как область знаний продвинута в смысле использования прикладных технологий?

— Многое упирается в оцифровку архивов. Документы хранятся столетиями, и это колоссальные объёмы аналоговых источников. Чтобы их оцифровать, требуются большие усилия. Под оцифровкой люди обычно понимают фотографирование и размещение в интернете странички из архивной книги, но это не так. Требуется перевести старинные документы в машиночитаемый вид, а для каждой картины, в частности, создать XML-описание или схему обработки данных. Только для нашего края на эти цели требуются десятки миллиардов рублей. Это материальные, технические и людские ресурсы. Своими силами Красноярский край делает многое, но дополнительная федеральная помощь была бы крайне уместна.

Планов сегодня немало, нам нравятся подходы Президентского фонда культурных инициатив. Тысячи проектов реализуются при помощи фонда ежегодно: виртуальные библиотеки, аукционы и многое другое. Сам жду решения в отношении своей заявки на 9 млн рублей, например.

— По какому конкретно проекту?

— «Цифровые шедевры юной России». Хочу, чтобы молодёжь могла проявить свои таланты в разных сферах. Думаю провести всероссийский конкурс. Идея в том, чтобы «подсветить» цифровые культурные проекты российской молодёжи. Сейчас их видно плохо: нет единой коллекции или места, где можно узнать о том, что сделано в этом направлении. Вот если мы идём по улице, и там открывают новый магазин, мы это увидим. А в интернете в нужное тебе место не попадёшь случайно. Обязательно нужно какое-либо продвижение или информация о центре таких проектов.

— Вы делаете что-либо для продвижения того, что создаёте?

— В Европе существует большой цифровой каталог культурного наследия — Европиана. Мы сейчас пытаемся сделать Сибириану — нашу цифровую платформу, на которую можно будет подгружать разного типа данные. Например, репродукции картин, тексты, естественно-научные объекты, даже гербарии. Этот проект долгосрочный, пока реализуется первый его этап.

— В завершение: какая у вас профессиональная мечта? Что, например, вы хотите увидеть через 10 лет?

— Я бы хотел видеть своих студентов, тех, кто со мной работал в команде, — в руководстве администрации президента, министерств, ведомств, технологических корпораций. Мечтаю о том, чтобы их везде поддерживали. И чтобы ученики превзошли учителя.